Петербург. Французское посольство. Граф де Сегюр и его секретарь.
— Высокочтимый граф! Извините мне мою назойливость — она целиком исходит из моих обязанностей личного секретаря королевского посланника. Но завтра очередная почта, а мне нечего ей передать.
— Ты хочешь сказать, Дюран, де Сегюр в который раз пренебрегает своими обязанностями.
— Как можно, ваше сиятельство!
— И знаешь, будешь не прав. Я не неглижирую донесениями — я боюсь неточностей, которые они могут в себе заключать. Как определить, что же все-таки происходит во дворце — и императрицы, и князя Потемкина. До сей поры, несмотря на приближающийся срок столь ответственной и многолюдной поездки, он не побывал в Новороссии, не провел личной инспекции, не отдал прямых распоряжений.
— Ваше сиятельство, не мне вам говорить, Петербург полон слухов, что никаких работ в Новороссии Потемкиным и не велось, что все отведенные на них императрицей деньги Потемкин положил в собственный карман и теперь только выискивает предлог, чтобы избежать слишком опасного для него путешествия.
— Знаю. И тем не менее поездка состоится — она определена политическими соображениями и внешними сношениями России. Встреча с австрийским императором во время поездки уже назначена.
— Между тем императрица явно больше занята расставанием со своим очередным фаворитом.
— И это тоже шаг против Потемкина. Ермолов был его креатурой. При всех своих недостатках он бы не вышел из повиновения князю.
— В городе шепчутся о некоем Дмитриеве-Мамонове.
— Потемкин почти сразу представил мне его.
— И что же?
— Ровным счетом ничего. Красивый молодой парень, каких много на дворцовом паркете. Если он сейчас войдет в случай, как выражаются русские, то исключительно потому, что Потемкину выгодно отвлечь внимание императрицы от более существенных для его карьеры дел. Женское сердце всегда в таких критических ситуациях берет верх над разумом.
— У шестидесятилетней женщины?
— Тем более, Дюран, тем более. Писатели предупреждают нас об опасностях последней любви.
— Разве ее срок не истек по меньшей мере двадцать лет назад?
— Дюран, ты говоришь о коронованной особе! Для них нет ни возрастных, ни моральных преград. Но у меня к тебе совсем иного порядка поручение.
— Я весь внимание, ваше сиятельство.
— Говорят, князь Потемкин последнее время зачастил к господину Бецкому.
— Странная креатура.
— Безусловно. Но в данном случае он меня интересует, впрочем, кажется, как и князя Потемкина, по своей должности руководителя Академии художеств.
