— Для чего?
Дима долго молчал. Для него это очень не свойственно, обычно, если ему есть что сказать, он говорит, не прибегая к цензуре.
— Потому что этот человек умирает. Считай что это его последнее желание, — он грустно ухмыльнулся, заметив удивление в глазах Маши. — Порадуй старика.
— О каком старике речь? — Маша неуверенно повернулась к Диме. — Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Не знаю никаких стариков. И как ты вообще во всем этом оказался замешан?
— Скажем так, я задолжал услугу твоему старику, — он в очередной раз усмехнулся. — Возвращаю долги.
Маша не до конца разобралась, как Димка сам относится к этой ситуации. Выглядит он бодро, несмотря на усталость, нет и намека на какое либо недовольство. Даже больше, зная Димку, можно говорить с уверенностью у него отличное настроение.
Грусть в его глазах, никак не связана с ее неожиданным путешествием в Харьков.
— У тебя все хорошо? — Маша осторожно тронула его за локоть. — Выглядишь…немного грустным.
— Ничего такого. Так, легкое недопонимание, — он немного открыл окно, пропуская внутрь прохладный воздух. — На самом деле я рад, что очень скоро все будет хорошо.
Маша отвернулась, что думать на такое замечание она не знала.
— Для тебя эта поездка, что-то решает?
Он долго молчал. За это время она даже успела прикрыть глаза и провалиться в неглубокий сон. Привычный режим формата «24 — часа на ногах» давал о себе знать. Только небольшая тряска заставила ее разлепить глаза, обидно, что разглядеть в окно ничего не удалось.
— Маш, для меня это поездка откроет очень многое, — Дима притормозил, растрепав и без того непослушные волосы. — Человек, к которому мы приехали не простой человек. Ты же ничего не знаешь о моей семье?
Его внимательный взгляд гипнотизировал. У Димки очень красивые глаза, по форме напоминают кошачьи…только цвет светлый, голубой.
— Я не в курсе. Кто бы мне рассказал, а?
Он усмехнулся.
— Не я, это факт.
— Расскажешь? — Маша осторожно поинтересовалась. — Не случайно же ты остановился.
— Не все, я много сам не знаю, — он тяжело вздохнул, на мгновение, прикрыв глаза. — Моя мать, умерла во время родов. Отца убили, когда мне было шестнадцать лет. Хотя на тот момент, все было представлено как авария. Порядком пьяный водитель не справился с управлением и вылетел с моста. Я помню, что его только почти через неделю доставили из Москвы, именно там он и разбился. Я был на опознание, но если честно почти ничего не помню. Все имущество перешло к мачехе, матери Нике, а вот меня она оставлять не хотела. В чем-то я понимаю ее, молодая, почти твоя ровесница, зачем ей нужен был трудный подросток в ее новой безбедной жизни. Она бы с радостью и от собственной дочери избавилась, да видно некуда была деть ребенка. От детского дома меня спас Андрей Кузнецов, его сын — мой друг, буквально слезно умолял отца, не оставлять меня. Да он и не оставил бы, знал моего отца лично. В те года, он как выяснилось имел определенную славу среди таких…предпринимателей.
