! Но придёт ли?.. Вернее, что не дождутся бедняжки, по неразумию мужа и отца, обречённые на вечный тяжкий труд и страдания…
И не придёт желанное спасение – по нашей вине! По нашему недоверию, педантизму, сухости сердца и недоброжелательству… Впрочем, нет! Я бы с радостью отдала им должное, поделилась бы даже своим, если бы только знать и доказать мужу, что они не обманщицы… Но им-то наши побуждения безразличны! Какое дело им, из-за корысти и по недобросовестности или только по принципу мы овладели положением и не отдаём им их собственности?
Эти размышления меня возмущали.
Я ставила себя на их место и понимала, что они должны нас презирать и ненавидеть. У меня никогда не было детей, но я сочувствовала страданиям бедной матери, её беспокойству за будущность дочери. Я бы искренно желала утешить её, осчастливить их обеих, даже гораздо более дорогой ценою, чем эти ненужные нам деньги, им принадлежащие по праву… «То есть, вероятно принадлежащие им!» – поправила я самое себя, вспомнив разумные доводы мужа.
Но чем более я думала о них, тем сильней хотелось мне верить правам их и убедить в них мужа. Что-то говорило мне, что он ошибается, и я всей душой верила, что так или иначе права наших заморских родственниц будут восстановлены.
Я так утомилась, что чувствовала, как меня одолевала дремота и не противилась ей, хотя всё продолжала думать о них…
«Бедная маленькая Елена! – думалось мне в сладком полузабытьи, – ведь он, кажется, назвал её маленькою?.. Бедная девочка… как она мне приходится? Двоюродною… нет! троюродною сестрой. Неужели она так и проживёт, не получив своего?.. И она тоже промается, как отец её и дед промаялись всю жизнь… Но то были мужчины! Им легче было работать… А она бедная… маленькая, больная девочка»…
Тут уж не сознательные мысли, а какие-то образы, полусонные видения маленькой девочки, «Елены Рамзаевой», начали представляться мне. Я почувствовала, что совсем засыпаю, свернулась поуютней на мягкой кушетке и отлично заснула.
Не знаю, долго ли я проспала, вероятно не более получаса, и проснулась вдруг, – будто кто подтолкнул меня… «Всенощная!» – вспомнилось мне, и я поднялась в ту же секунду.
– Ах! Боже мой, не заспалась ли я?.. Надо скорее разбудить Юрия и ехать…
Против обыкновения, Юрий Александрович не заставил себя долго ждать и мне самой будить его не пришлось. Видно и он был проникнут во сне мыслью о необходимости ехать в церковь. Пока я надевала шубу и шляпку, он вышел в переднюю, и мы очутились вместе на крыльце.
