Не продержался и часа. Алиса взяла его голыми руками. Голые руки Алисы были так прекрасны, что дикобраз плотно сложил иголки и позволил себя увезти. С заднего сиденья авто неотрывно глядел в зеркало на умыкнувшую его женщину. И потом неделю ровно, покоряясь ей безусловно, Шестаков Марии не звонил. Что он мог ей сказать? Да она и трубку поднимать не смела. По окончании недели Алиса заявила: свиданье окончено, забудьте. И Шестаков поехал домой на метро. Шел со странным чувством: точно с ним сыграли нехорошую шутку. Упрямая черемуха цвела в жару между глухим забором ТЭЦ и шершавой стеной пятиэтажки. Марии с Колькой не было. Аккуратно лежала почти вся купленная для них одежда. Шестаков, догадавшись, пошарил под ковриком на площадке – там лежали ключи (старая советская манера). Ушли и не вернутся. Бросился в школу. Мария забрала трудовую книжку, взяла Колькин табель с отметками за третью четверть (сплошные тройки). Так быстро решилась. Так шустро управилась. Как он не сообразил: человек, приехавший в Москву с Сахалина, способен на поступки. И дня терпеть не стала. Такая резкая реакция. Умеет ревновать – стало быть, и любить умеет. Стройка за неделю заметно выросла. Тьфу. Рабочие в оранжевых касках облепили ее словно муравьи. Под черным нагло блестящим забором трава тоже упорствовала: зеленела как умела. Каждый двор загорожен – ни проехать ни пройти. Звонок, из класса высыпали ребята. Никто ничего о Кольке не знал. Придурок… свалил – и ладно. Когда свалил-то? Миш, когда? позавчера. Как раз Алисе сообщили. Выждала сутки, чуть больше, чтоб успели уехать. И – гнать Шестакова в шею. Он метнулся в парикмахерскую. Не заходила. Что–нибудь украла? Нет, просто беспокоюсь. (Нашел о ком беспокоиться. Такой малохольной поискать.) Не дослушав мастеров-парикмахерш, кинулся к сварливым старикам, у которых раньше жила Мария. Там уже квартировали узбеки. Муж на раскладушке у старика, жена – тоже на раскладушке – у старухи. Абсурд пополам с нищетою. Нет, не показывалась. Небось на Сахалин улетела. (У Шестакова в доме денег не было , и ничего ценного, чтобы продать. Незачем проверять. Нет, они далеко не уехали. Где-то здесь.) Не пивши не евши Шестаков кинулся в милицию. Вы с нею расписаны? нет? по вашей заявке объявлять розыск не станем.
Проворочался всю ночь на полуторном матрасе, вдыхая запах пыли, чуть смоченной дождем. Капли едва касались земли, будто роса пала. Высыхали в нагретом воздухе. Утром взял телефонный справочник, намереваясь обзванивать школы. В первой же его осадилн: вы мальчику не отец и не отчим, мы не имеем права сообщать вам сведений. (У них их и не было.) Весь мир ощетинился против шестаковской неуместной благотворительности ли некстати проснувшейся любви. Алиса виду не показывала, что было, было. Поздно спохватившаяся весна задыхалась в городе. Шестаков проверял по аэропортам и вокзалам: не отбыли? Никто ему и гроша информации не подал. Паспортные данные Марии он наскоро списал в парикмахерской – пришлось заходить второй раз и по новой выслушивать смешки: такая мымра! (Типун вам на язык.) В школе спрашивать не стал - дойдет до Алисы.
