В бараке, где ночевал Владимир Прогонов, шел той порой тотальный шмон. Намедни в сумерках пырнули заточкой молодого парня. Не опасно, слегка. Прогоновскую подушку всю расковыряли. Впрочем, она и была уже с подковыркой. В слежавшейся вате откопали искомую заточку. Второй срок «Володе» впаяли не глядя. Шестаков подробностей не узнал, только итог операции. Услыхал от Марии – Алиса вообще промолчала. Спросить ее Шестаков побоялся. Насчет Алисиных слов «уже подумала» Марии не говорил. Но теперь не только пол квартиры на первом этаже хрущевки, но и сама земля под Шестаковым явственно проваливалась.
Учился Колька не так уж рано. Когда на Сахалине пошел в первый класс, ему было без трех недель семь. Сейчас Кольке восемнадцать, и Катерине Захаровой, его возлюбленной, только что исполнилось восемнадцать. Она в Москве на юридическом, не как-нибудь. На сбоку пристегнутом факультете в вузе другого профиля. Чуть только стала студенткой, легендарный Колькин образ в памяти ее потускнел, а потом и вовсе померк. Безо всяких объяснений она перестала включать скайп в условленное время. Ничего не знает о новых и вообще об истинных злоключениях Колькиного отца. А просто так, а просто так – разлюбила и точка. Первый снег убил цветы.
Своих драгоценностей из ветхого шкафа в московской хрущевке Колька пока не забрал, за исключеньем упомянутого компьютера-таблетки. Детство кончилось, и быть бы ему, детству, совсем паршивым, кабы на Юрь Федорыч с Евгень Василичем. Двое рыцарей его матери – это Колька уже прекрасно понимает. Колька всегда видит больше окружающих – у него так глаз наметан. Да еще уши-антенны, нерядовые Колькины уши, ловят сигналы неизвестной науке природы. Шестым чувством Колька знает: не ему жениться – детей рожать. Нет, Юрь Федорычу предстоит такая забота. А соловьи аж захлебываются, и Колька-Женька, два очаровательно несчастливых человека, вместе готовятся к весенней Колькиной сессии. Зимнюю кой-как свалили с плеч, в основном трудами Евгень Василича. Поставил же господь на Колькином пути ангела. Ему, господу, видней. Уж и возрастная разница между ними, ведущим и ведомым, стирается. Женьке двадцать пять, Кольке, как говорено, восемнадцать. Полюбите их, круглоликие курские девушки. Сперва Женьку, Колька подождет.
Этот июнь получился жарким, даже чересчур. У Шестакова в узкой щели между окнами на первом этаже и бетонным забором ТЭЦ застаивался воздух – не самый лучший, прямо скажем. Так что он старался приходить домой как можно позже. Принимал экзамены в живучем вузике, болел за Кольку. Об Алисе пытался не думать. Не вышло. Прислала ему эсэмэску длиною в километр. Родила сына, ОН в восторге. Купил ей дачу в Жаворонках, генеральский участок. Нанял няню, медсестру и домработницу. Ни о каких двух неделях отпуска, якобы достаточных Алисе после родов, не хочет слышать. Ну ладно, в заочном вузе занятия начинаются с первого октября. К этому сроку птичка всё равно выпорхнет. Наглая Алиса назвала ребенка Федором. Подарила Юрию Федоровичу Федора Юрьевича. Хотя все автомобили архистратига в ее распоряжении, только позвони – она дерзко вызвала такси и привезла дитя показать «отцу».Долго доказывала, что есть сходство. Шестаков силился что-то почувствовать и не мог. Уехали – испытал облегченье.
