– Ах вот оно что. Так ты успокойся, это не видение, это самая натуральная реальность. Все было на самом деле: и ментовка, и опознание, и женщина. И протокол тоже был.
– Ты меня не путай, – раздраженно взмахнул рукой Поршнев. – В ментовке женщина была, это я знаю не хуже тебя. А вот потом, когда я ушел… Меня ведь отпустили, а она там осталась. И я нигде не задерживался! Муторно мне там, в ментовке, так это, я прямым ходом на лестницу и в дверь! А на улицу вышел и сразу, как кирпичом по башке, – она! Стоит под деревом и на меня смотрит! Так это, я глазам своим не поверил, ущипнул себя за руку – стоит! Пацан мимо пробегал, я его за шиворот хватаю, спрашиваю: «Бабу под деревом видишь?» А он глазами хлопает: «Какую бабу?» Я оборачиваюсь, нет никого! О как! Я сразу и понял: вот она, белая горячка! Так это, надо, думаю, срочно выпить. А с собой нету ничего – в ментовку ведь с пузырем не пойдешь! Я бегом домой. Так это, веришь – нет, баба всю дорогу поблизости мелькала, даже во дворе показалась. Достала просто! Главное, не похожа совсем! А все равно – она! Разве такое без белой горячки может быть?
– Подожди, я не понял, – Гошка поднял руку и пощелкал пальцами. – Что значит – не похожа? Ты одну женщину видел или двух?
– Так это, одну, конечно! Только в разных местах и с разными лицами!
– Не понял, – повторил Гоша.
– Да кто же такое на трезвяк поймет? Я поэтому и рванул домой – у меня бутылка стояла, чуть начатая. Так это, я ее в два глотка выпил, клянусь!
– Хорошо, давай по-другому. Сначала про ту женщину, что в ментовке видел. Ты ее хорошо помнишь?
– Ну!
– Опиши. Как она выглядела?
– Котельникова? – Поршнев поскреб небритый подбородок. – Так это, дамочка, вся из себя. Плащ такой, ярко-желтый…
– Золотистый, – тихо поправила я.
– Ну золотистый, какая разница. Шарфик на голове вместо шапки.
– А лицо? – продолжал допытываться Гошка. – Лицо опиши.
– Так это, как его опишешь? Ну, лицо. Глаза, там, подбородок. Нос.
– Давай поточнее. Какого цвета глаза? Форма подбородка?
– А?
– Нос какой? Большой, маленький? Курносый или крючком? Ну же, сосредоточься!
Поршнев так старательно сосредоточился, что глаза сошлись к переносице.
– У нее губы были накрашены!
Мы с Гошей переглянулись.
– Хорошо, – кивнул напарник. – Тогда опиши вторую Котельникову. Которую ты на улице видел.
Ногти Поршнева снова заскребли по двухдневной щетине.
– У той тоже губы накрашенные.
– Так. С лицом ясно. А фигура? Фигура другая?
– Так это… вроде другая.
