— А мать Адриана существует? — все-таки спрашиваю я.
— Нет, — сказал он ледяным голосом, остужая мой пыл. — Она умерла.
Я замерла на середине шага, повернувшись, чтобы посмотреть ему в лицо.
— О, Господи, мне так жаль.
Он изучал мое лицо некоторое время, затем покачал головой и горько рассмеялся.
— Нет необходимости извиняться.
Вот черт. Мне не нравилось, что именно я была виной хмурого выражения на его лице.
По пути к машине мы молчали, я покусывала нижнюю губу, пока Ремингтон молча размышлял о чем-то.
— Я снова потерял несколько очков, да? — спросил он.
Я покачала головой.
— Боюсь, это я потеряла свои. Спасибо за ланч. И мне правда очень жаль, что я спросила тебя о ней.
Он махнул рукой, давая понять, что не желает это слышать, и засунул руки в карманы.
Впереди нас стояла тележка со сладостями, и мне вдруг нестерпимо захотелось сладкого. Надеюсь, мне смогут предложить там что-нибудь вкусненькое.
— Ты не мог бы подождать меня? Мне нужно кое-что купить.
Он кивнул, и я оставила его стоять в тени дерева.
После того как я заказала сладкую вату и отошла в сторонку, пока готовили мой заказ, я вдруг вспомнила о клочке бумаги, который подобрала с пола в лицее. Я вытащила его и нахмурилась, увидев вырезанную из газеты букву К.
И что это, черт возьми, такое? Что может означать эта буква?
Я бросила взгляд через плечо на Ремингтона и убрала бумажку обратно в сумку. Эндрю и тот крупный мужчина выглядели взволнованными, а когда поняли, что я нахожусь поблизости, не захотели продолжать разговор.
— Нашла то, что хотела? — сексуальный голос Ремингтона раздался прямо возле уха, ворвавшись в мои мысли. Его щетина слегка царапнула по моей коже, когда он заглянул мне через плечо.
Я кивнула, указывая на сладкую вату, которую наматывали в огромный шар.
— Сладкая вата — решение всех проблем.
Я забрала вату из рук продавца и расплатилась за покупку. Затем оторвала кусочек и положила себе в рот. Глаза Ремингтона проследили за моими пальцами, как только сладкая вата исчезла у меня во рту.
Он отвел взгляд от моих губ и рассмеялся.
— Это касается и мировых проблем тоже?
— Особенно мировых проблем. Если бы кто-нибудь когда-нибудь только выделил время и послушал меня, мир мог бы стать гораздо лучше,— я улыбнулась, отрывая кусок ваты и протягивая его ему. — Хочешь немножко?
И не успела я убрать руку, как его губы, теплые и влажные, сомкнулись на моих пальцах. Он облизывал их языком, его глаза были темными и игривыми.
