— Северин, у нас буквально сейчас эта твоя пресс-конференция! На кого, ты думаешь, я буду похожа перед всеми этими людьми? — попыталась я возразить, делая вид, что разум еще имеет место быть на положенном месте. Хотя сама уже больше всего желала послать всех куда подальше.
Монтойя продолжал теснить меня в сторону спальни, похотливо ухмыляясь и теперь уже самым наглым образом расстегивая ширинку.
— М-м-м, возможно, ты будешь выглядеть как женщина, чей мужчина хочет ее так сильно, что не способен вытерпеть еще несколько чертовых часов без того, чтобы не оказаться голым, потным и погруженным в тебя по самые яйца, — порочно пророкотал он, избавляясь от штанов и подходя ко мне вплотную. — А может, они подумают, что ты трепетно заботишься о своем мужчине и просто не можешь допустить, чтобы он лез с каменным стояком на мотоцикл и делал трюки? Это ведь чертовски болезненно и отвлекает, а любящая девушка не может вынести таких мучений и риска для меня.
— Если я буду беспокоиться о твоем стояке каждый раз, когда он возникает, то скоро ходить не смогу! — огрызнулась я, непроизвольно опуская взгляд на его брифы, из-под резинки которых уже дерзко выглядывала поблескивающая влажностью вздувшаяся головка его члена. Резкий рывок, говорящий о том, что мое внимание замечено, был похож на приветственный радостный кивок. Господи боже, мне ведь не должно все это так нравиться?! Это так тупо, примитивно, по-скотски, но, черт возьми, почему так действует на меня?!!!
Я уперлась задней частью ног в край кровати, и Монтойя, мягко боднув, опрокинул меня на спину. Почему я не сопротивляюсь? Я ведь абсолютно точно не хочу происходящего мозгами, но и на активное сопротивление этому хамству почему-то не находилось ни сил, ни настоящего желания. «Я что, просто позволю этому мужчине сделать все, что он хочет?» — спросила я себя, закрывая глаза и ощущая, как сильное тело Монтойи вытягивается поверх моего. Похоже, да. Потому что этого хотим мы оба. Видимо, так и есть.
Весь тот клубок событий, что закрутился вокруг меня с самого сегодняшнего утра, меняя мою привычную жизнь до неузнаваемости, навалился на меня, наполняя каждую клетку пусть и минутной, но все же апатией. И этот реальный горячий вес тяжелого мужского тела, и настойчивая пульсация у моего живота показались вдруг совершенно необходимым, чем-то, способным дать мне столь нужную передышку от мыслей, контроля, ответственности. Просто закрыть глаза и позволить Монтойе сделать все что угодно в этот конкретный момент времени. А потом уже можно вернуться, отступить на прежние позиции и опять быть сильной и постоянно настороженной.
