Но четырем девушкам жара была не страшна: жар в крови был для них привычен в силу их возраста. На всех им было семьдесят лет, хотя в следующий вторник Арлин должно было исполниться девятнадцать, и это значило, что общий возраст увеличится до семидесяти одного. Она уже чувствовала вес своего возраста, этих нескольких месяцев, отделявших ее от лучшей подруги — Джойс и еще сильнее — от Кэролайн и Труди, которые были еще совсем девчонками в свои семнадцать. А ей уже было о чем порассказать, особенно в такой день, когда они бродили по опустевшим улицам, лишенные обычного развлечения — кокетничанья с встречными мужчинами, которых они знали по именам, пока их жены предавались послеобеденному сну, или даже с кем-нибудь из приятелей своих матерей. Теперь же они, словно амазонки, шли в своих шортах через городок, превратившийся в раскаленную печь, где спасением были лишь открытые холодильники.
— Ты его любишь? — вопрос Джойс к Арлин.
Ответ был краток:
— Да нет же, глупая.
— А я подумала… Раз ты все время говоришь о нем так…
— Что значит «так»?
— Ну, про его глаза и все такое.
— У Рэнди правда красивые глаза, — согласилась Арлин. — Но и у Марти, и у Джима, и у Адама.
— Ну хватит, — прервала ее Труди раздраженно. — Ты говоришь, как шлюха.
— Да ладно, брось.
— Хватит перечислять имена. Все знают, что ты нравишься парням. И знают почему.
Арлин метнула в нее многозначительный взгляд, но все они, кроме Кэролайн, были в темных очках, и эффект пропал даром. Несколько ярдов они шли молча.
— Кто-нибудь хочет коки? — спросила тут Кэролайн. — Или мороженого?
Они подошли к подножию холма, где гостеприимно раскрыло свои кондиционированные недра заведение Мервина.
— Ага. Пошли, — Труди повернулась к Арлин.
— Хочешь чего-нибудь?
— Нет.
— Ты что, обиделась?
— Нет.
— Вот и хорошо. Сегодня просто слишком жарко, — и две девушки направились в кафе, оставив Арлин и Джойс на углу улицы.
— Прости… — начала Джойс.
— За что?
— Что я спросила насчет Рэнди. Я думала, что ты… ну, понимаешь… что это серьезно.
— В нашем Гроуве никто не стоит и двух центов, — пробормотала Арлин. — Я не дождусь, когда смогу уехать отсюда.
— А куда? В Лос-Анджелес?
Арлин сдвинула очки на нос и внимательно посмотрела на Джойс.
— Это слишком близко. Нет, я поеду в Нью-Йорк, буду там учиться, а потом работать. На Бродвее. Если я им понадоблюсь, то они найдут меня и там.
— Кто «они»?
— Джойс, — проговорила Арлин укоризненно. — Люди из Голливуда.
— А-а, ну да. Из Голливуда.
