Ангелина Ивановна замолчала, покусала губы, прошлась по комнате, тронула Булатова за плечи и тихо спросила:
— Наверное, мои слова отдают дикой пошлостью? Скажите правду!
— Вы мать, и я вас понимаю, — сказал Булатов. И признался: — Женька ваша… Она необыкновенная. Но я даже себе не могу объяснить, что чувствую… Во всяком случае, такого со мной еще не было. Я готов выполнять ее капризы, слушать бесконечный щебет, идти, куда она скажет, делать все, чтобы ей было хорошо. Чтобы сияли глаза, чтобы не гасла улыбка, чтобы никакая тень не коснулась ее лица… И ради нее, да-да, ради нее я готов принять ваш совет. Может, это и правильно.
И вдруг испугался, тряхнул головой.
— Она все поймет. Она не простит наш сговор.
— Но что же делать?
— А ничего не делать! — сказал решительно Булатов. — Вечером будет катер. Проводите меня…
Ангелина Ивановна выглянула в окно, похлюпала носом и махнула рукой — будь что будет.
— Идите погуляйте, ждет уж не дождется.
Женька встретила его плутоватой ухмылкой.
— И чем завершились переговоры высоких сторон?
Смотрела исподлобья, в глазах метались темные бесенята. Так же настороженно-выжидательно смотрели на Булатова застывшие у Женькиных сапог Чук и Гек.
— Разговор был сугубо деловой, — сказал Булатов. — А раскрывать профессиональные тайны я не могу.
— Браво! — Женька три раза хлопнула в ладоши. — Тогда я вам расскажу, о чем вы говорили. Можно?
Булатов взял ее за руку и попросил показать местные достопримечательности.
— Через несколько часов придет катер, а я даже тундру как следует не увидел.
— Пойдемте в тундру, — согласилась Женька. — Но вы еще не ответили на мой вопрос: могу я пересказать ваш умный взрослый разговор?.. Так я начинаю? — сказала она вопросительно. Не получив ответа, продолжила: — Мама, конечно, в ужасе. Как же! Ее дикая собака Динго посмела полюбить кого-то, кроме своих хозяев. Ужасный нонсенс. Да еще и не скрывает своих чувств. Кошмар! «А если она вам, Олег Викентьевич, наскучит своей прилипчивостью? Вы же отмахнетесь от нее, как от назойливой мухи! Не кажется вам, что причинять ребенку такие страдания жестоко?»
— Подслушивала? — спросил Булатов.
— Вот! — прямо-таки взвилась Женька. — В точку попала! Я же знаю мамулечку, как пять своих пальцев. А что вы ей ответили? Ну да, вы сказали, что для беспокойства еще нет повода, что еще сами не разобрались в своих чувствах и что ни при каких обстоятельствах не позволите обидеть Женьку.
Булатов остановился, взял ее за плечи и повернул к себе. Она пытливо смотрела ему в зрачки.
