— Давайте я вызову «Скорую», — предложил, уходя, Булатов.
Девушка даже не посмотрела в его сторону.
…Выехав из гаража, Булатов, не раздумывая, свернул в сторону сквера, отыскал взглядом скамейку со скорченной фигуркой, притормозил. Все-таки свинство это — ехать мимо, когда в такой прекрасный вечер кому-то плохо.
Рыженькая выразительно-враждебно посмотрела на него снизу вверх и снова спрятала лицо с заплаканными глазами в колени. По расширенным зрачкам ее голубых глаз Булатов понял, что боль терзает человека уже не на шутку.
— Почему вы не хотите «Скорую» вызвать?
Девушка вздохнула и бросила на Булатова испепеляющий взгляд.
— У меня завтра последний экзамен. Можете вы это понять? Да? — Голос ее был жестким.
— Могу, — сказал Булатов. — Тем более вам необходима медицинская помощь сейчас.
Она помолчала, обдумывая слова Булатова. Потом спросила:
— Вы что, действительно врач?
— Действительно, действительно, — сказал он сердито.
— Что же мне делать?
— Поедем немедленно в клинику. Осмотрим, сделаем анализ крови, боль снимем. Если вашей жизни не угрожает опасность — отпустим домой. Вы где живете?
— В общежитии.
— Дом ваш где?
— Далеко.
— Очень точный адрес. Ладно, потом поговорим. Поехали.
Она отрицательно покачала головой.
«Ну какого дьявола я уговариваю эту дурочку? — стал злиться Булатов. — Трачу время и силы. Не хочет, не надо… Жалко только, что дитя… Не представляет, как порой бывают дороги вот эти зря потерянные минуты».
— А что у меня такое? — не поднимая глаза, наивно спросила она. — В животе больно. Что это?
— Что угодно может быть, — начал успокаивать Булатов. Брал верх профессионализм. — Острое отравление, заворот кишок, прободная язва. Возможен обычный гастрит. Осмотреть надо. Нельзя терять времени. Как вы этого не понимаете?
Она вдруг выпрямила колени и резко встала, но тут же вскрикнула, побледнела и, схватившись за живот, расслабленно села. Виновато посмотрела на Булатова, сказала:
— Спасибо, конечно, вам за внимание, но я не поеду. Потерплю. Пройдет. Должно пройти. Если я не поступлю, мне нельзя возвращаться домой. Я обещала.
— А если умрете?
— Умру… и взятки гладки. А если жива останусь? И не поступлю? Прикинулась, скажут. Не поеду. Спасибо.
— Я вам даю слово, — сказал Булатов как можно доверительнее, — если вашей жизни в ближайшие сутки ничто не грозит, завтра вы будете сдавать экзамен. Я врач и не могу вас оставить на улице. Сидеть с вами не могу. У меня сегодня дежурство.
