Черненькая тянется за каким-то мясом, но тетя Паша ее останавливает.
- Нет, солонины ей как раз не положено. А вот соленый огурчик - вреда не будет.
Черненькая не без опаски берет за хвост миногу и соленый огурец, относит подруге.
В вагон робко, неуверенно входит неопределенных лет человек с размытыми чертами лица и чаплиновскими усиками, в старомодном пенсне. Садится у прохода на край скамейки.
- Товарищи, у нас новый попутчик!1 - объявляет артистка.
Черненькая с ее чуткой натурой немедленно отзывается на это сообщение:
- Эй, гражданин, просим к нашему шалашу! Человек так же робко, неуверенно подходит. Смотрит на роскошную снедь, непроизвольно проглатывает слюну.
- Не могу... - тихим голосом произносит он. - Мне нечем соответствовать... Я все потерял..
- Да будет вам, садитесь! - и артистка освобождает ему место рядом с собой.
Человек неловко, застенчиво присаживается, затем, будто только сейчас вспомнив, говорит:
- Вот разве лишь... - из заднего кармана брюк достает сверток в газетной бумаге, начинает разворачивать.
Все с невольным интересом ждут, что там окажется. Даже одноглазый парень, усиленно потчевавший свою дочку, уставился на человека
Снята одна обвертка, другая, третья, четвертая, пятая и, наконец, появляется... морковка.
- Вот это да! - черненькая выхватывает у него морковку и торжественно вручает дочке одноглазого.
А человеку, который все потерял, со всех сторон преподносят: артистка - бутерброд с колбасой, корреспондент - миногу, тетя Паша - соленый огурец. Он не отказывается, ибо аппетит явно не входит в число его потерь.
И тут будто шквал налетает на товарняк.
Платформы с орудиями, танками, "катюшами",
могучая техника, победоносно сработавшая
на решающем участке второй мировой войны,
мчится вдогон за отступающим противником.
Пассажиры дачного вагона бросаются к окнам. Восторженно, нежно, гордо и радостно провожают они взглядом громадные орудия, танки с иссеченной броней, зачехленные "катюши". Но вот пошли вагоны с пехотой, и пассажиры машут руками, платками, шапками
- Наши будущие победы!.. - говорит артистка, ненароком смахнув слезу.
Промчался эшелон, и пассажиры возвращаются к прерванному завтраку.
- Эх, одного не хватает, - говорит одноглазый, - стопочку за победу!
- Правда твоя, - подхватила тетя Паша, - я ее, дьявола, в рот не беру, а сейчас бы не отказалась!
- Погодите! - вдруг говорит человек с усиками. Лезет за пазуху куртки и достает сверточек, тоже обернутый в газетную бумагу.
