— Вчера было раза три, сгустками, а сегодня — нет, — ответил Слегин.
— Хрипы не прослушиваются, — комментировала врач. — Это славно. Дышать ходили?
— Да. На уколы я со вчерашнего вечера тоже сам хожу.
— Замечательно. Набирайтесь сил, не залеживайтесь. Со следующей недели вам уже можно будет на дыхательную гимнастику ходить.
— Лет двадцать гимнастикой не занимался.
— А зря.
Иванову Мария Викторовна ничего не сказала, а Колобову посулила бронхоскопию назавтра.
— А что это за зверь? — полюбопытствовал Михаил.
— Это такое обследование. Через нос вам введут в легкое трубочку с оптической системой и посмотрят, что у вас там интересного. По ощущениям чуть-чуть неприятнее, чем гастроскопия, но в целом терпимо.
— Ну ни хрена себе! — взревел Михаил, заметно побледнев.
— Колобов, не выражайтесь.
Старичок Коля хихикнул, а доктор перешла к Карпову.
— Вас, Карпов, можно поздравить. Завтра на выписку.
— А результаты анализов? — радостно спросил Саша.
— Результаты должны быть хорошими. Впрочем, после обеда принесут снимок, и я вам скажу точно.
— Тебя на выписку, а меня — на бронхоскопию, — жалобно проныл Колобов, когда Мария Викторовна удалилась. — Тебе хоть делали эту гадость?
— Нет. Сначала назначили, а потом отменили… У меня ведь сердце.
— И что?
— Могло не выдержать. Там, говорят, когда ее делают, шприц специальный держат наготове. Чтобы, если сердце остановится…
— Ну ни хрена себе! — взвыл Михаил, схватил сигареты и выскочил из палаты.
Павел сотворил молитву Иисусову и перекрестился, прибавив мысленно: «Господи, избави мя от бронхоскопии!».
После обеда Мария Викторовна сообщила Карпову, что снимок хороший.
— Слава Тебе, Господи! — воскликнул Саша. — Обрадую теперь баушку.
«Баушка» пришла после тихого часа и, узнав новость, радостно перекрестилась.
— Слава Богу! А я хотела завтра водички тебе принести.
— Вместе за водичкой сходим, вместе. Меня утром выпишут — сразу и пойдем. Тут как раз церковь рядом. Самую большую свечку Богу поставлю! Чтобы уж никогда, никогда так не болеть! Сорок дней лежал! Хорошо ты меня, баушка, мороженым покормила…
— Приятное хотела тебе, дурню, сделать. Кто ж знал, что ты такой нежный?
— Да я не в обиду, я так…
— Так ты, дядь Саш, из-за мороженого здесь? — встрял Михаил.
— Из-за мороженого, — живо откликнулась старушка. — Я, дура, его побаловать хотела, а он только с мороза пришел, не согрелся, а потом ему опять уходить было нужно — опять не согрелся. Так и началось.
Поздним вечером в палату, как всегда, пришла медсестра и сделала старичку Иванову несколько уколов. Несмотря на ликующее настроение, Карпов не сдержался и проворчал:
