(А клином борода
Внушает мне всегда
Неодолимый страх:
Тот, кто повесить смог
На лике свой клинок, –
Что ж носит он в ножнах?
Старинный автор
Кто обожествляет острые бороды и короткие Бриджи.
Фрэнсис Бомонт и Джон Флетчер.)
35. Не могу не привести в примечании забавный факт. В тот день, когда я давал настоящую лекцию, маленького мальчика привели посмотреть на портреты, только что повешенные. Я спросил его: «Эдвард, какие лица нравятся тебе больше всего?» Он немедленно коснулся портрета Аддисона и сказал: «Вот самая красивая женщина», а потом указал на портрет Леонардо да Винчи с его отличной Бородой и произнес: «А вот самый красивый мужчина».
36. Становится ясным, что Саути посещали те же угрызения совести, что и Аддисона: хотя в своем «Докторе» и сравнивает «бритье дома» с «рабством за границей», он заявляет, что «хорошую бритву найти сложнее, чем хорошую жену», осуждает эту практику как «абсурдную и нерациональную», как «хлопотную и неудобную», сопряженную с «дискомфортом, особенно при холодной погоде и мартовских ветрах», ставит ее на одну полку с божбой в канун Рождества и заключает, что «если ежедневное бритье одного года уместить в один раз, это будет слишком, чем могут выдержать плоть и кровь»; ему нечего сказать в пользу бритья, кроме того, что оно поощряет брадобреев, дает бреющемуся несколько спокойных моментов для размышлений и позволяет ему извлечь из своего отражения в зеркале уроки, о которых никто с бритвой в руке даже и не помышляет. Но вот какие слова в другом месте дают ключ к его истинному мнению. «Если бы у меня была борода, – пишет он, – я заботился бы о ней, как Сид Кампеадор о своей, ради собственного удовольствия. Я потчевал бы ее в летний день розовой водой и, не создавая из нее кумира, иногда окуривал бы ее разными ароматами, лавандой или сахаром. Мои дети, пока они еще были бы достаточно юны для таких занятий, с радостью расчесывали бы ее, гладили и завивали, а внуки в свое время стали бы им преемниками в этих выражениях нежной привязанности».
См. также забавную статью Ли Ханта в «Указателе» (Indicator) о лежебоках, где он называет «бритье подлым и ненужным обычаем».
37. Иоганн Зойме, германский поэт лучшей школы, в своих сочинениях о путешествиях говорит: «Сегодня я выбросил в окно мой прибор для пудренья; когда же придет день, что смогу послать вслед за ним и мой прибор для бритья?!»
38. Кто знает, что отвратительнее? ханжеское лицемерие прусского конституционного притворства, явственная трусость неаполитанского деспотизма или отеческая забота о предотвращении самых завязей свободной мысли, как в Австрии, где – могу утверждать на основе собственных знаний – сочинения Шиллера изымались как контрабанда на венгерской границе, а один человек на австрийской службе, пытавшийся защитить действия правительства за табльдотом, был препровожден к шефу полиции, и когда он ради самооправдания ссылался на то, что выступал за правительство, ему отвечали: «Молодой человек, правительство не нуждается ни в защите, ни в дискуссиях, и самое мудрое, что вы можете сделать, – это молчать!»
