Они… такие совершенные! Никогда не капризничают. Не плачут, как наши младенцы, мучаясь от колик в животе или от других недугов. Поели. Поспали. Погрелись в моих руках. И снова спать. Главное – чувствовать мое присутствие и присутствие иссаэра с папочкой. Раянок же эны воспринимали по-другому. Спокойно. Как должное. Причем всех шестерых, назначенных нам в охрану ньером. Правда, Наллу и Инду все же выделяли, иногда даря им улыбку. А больше никому. Разве что только Шэйтасссу, и то лишь Аналлин, а вот Александр его недолюбливал. Особенно, если ниид уделял мне повышенное внимание, приближаясь слишком близко, или когда брал на руки мою дочь с разрешения Дэя. Малыш так хмурился! Даже пытался шипеть, в недовольстве кривя маленькие губки. И это на взрослого самца малюсенькая крошка! Такой смешной! Как рассерженный котенок. Маленький ревнивец. Точно в дядю пошел.
Вон, легок на помине. Уже стоит за моей спиной и дышит в затылок, напоминая о своем существовании. И мешает заниматься детьми, ощупывая мои филейные части под насмешливыми взглядами Асты и Тарры, наших сегодняшних телохранительниц. Зараза ненасытная. Довел меня вчера до изнеможения своими приставаниями и «я сос-с-скучился, надин. Прости меня, малыш-ш-шка. Я не хотел. Прос-с-сти. Больше никогда… А с эном тебе понравилось? Не напугал? А как ты его ласкала? Покажи… А еще… А давай теперь я… Да нет, так тебе можно, мой гуар-р-р. Глупая, зачем краснеешь, это ведь я… Ладно, подожду. Тогда давай еще один самый последний разочек?.. А глоточек молока и поласкать твою грудь… М-м-м-м-м… Какая же ты у меня с-с-сладкая, Лена…»
Боюсь подумать, что он сделает со мной через два дня. Причем «больная голова» здесь точно не прокатит…
* * *
– Лена…
– У… – закончив с кормлением, передала Аналлин в сильные руки Тарры, принимая от иссаэра Александра. И теперь мою грудь терзал жадный ротик сына.
– А ты знаешь, что сегодня к нам прибывает Манарр с Лаитой? Завтра ей уже введут пробную вакцину.
Гибкое мужское тело, прижавшееся со спины, и тяжелый острый подбородок на моем плече.
– Нет! Мне никто ничего не говорил, – почувствовав, как радостно и в то же время тревожно сжалось сердце, вскинула голову и посмотрела в любимые сиреневые глаза, светящиеся каким-то теплым внутренним светом. Иссаэр всегда так на меня смотрел, когда я возилась с энами его брата, и от этого взгляда мне иногда хотелось просто разреветься. – Значит, есть надежда? – погладила блондина по щеке.
