Она в первый раз сказала мне по-человечески «ты».
— Брось ты, — сказал я. — Зачем мне ее обижать?! Мне самому собаки нравятся. Пускай даже самый урод какой-нибудь, а мне правится. Я бы свою собаку не оставил, а взял бы с собой.
— Куда?
— Ну, куда вы едете. К Янычару.
Девочка внимательно на меня посмотрела и спросила:
— Ты это серьезно?
— А что?
— Ты всему поверил, что я тебе говорила? Не подумал, что я вру?
Я постарался загадочно усмехнуться.
— Может, поверил, может, нет!
Это я так сказал. А на самом деле ни черта я не подумал, уверен был, что она правду сказала, и все.
— Так, значит, Янычара нет? — спросил я погодя немного. — А казенный сад?
— Ничего нет, — сказала девочка. — Отстань от меня. Тебе даже врать неинтересно, потому что ты всему веришь.
Я все-таки толком не мог еще ничего понять и спросил, зачем же они продают дом и уезжают, раз так? Это уж было глупее глупого, я сразу это увидел. Когда я что-нибудь такое ляпну, я сразу вижу, что получилось не то. А пока не скажу, не вижу.
— Затем, что нам деньги нужны, вот зачем! Это ты можешь понять?
Конечно, это я мог. Девочка еще сказала:
— Получилось так, что нам много денег понадобилось. Срочно. Поэтому мы так дешево продаем. Вам повезло, можете радоваться.
У меня такая тоска сделалась, что все сразу опротивело. И море. И дедушка, который сейчас все это «оформлял». И бабушка с ее инструкциями. Так бы все и бросил и ушел куда глаза глядят.
Я долго ходил вдоль берега моря. И ушел далеко. Камушков было сколько угодно, но я ни одного даже не подобрал. Потом я услышал, как дедушка издали кричит на все стороны, зовет меня. «А, отстань ты от меня!» — сказал я со злостью и не торопясь пошел обратно к дому.
Дедушка обругал меня за то, что я без спросу болтаюсь неизвестно где, когда мы опаздываем на автобус. Девочки нигде не было видно. Мы второпях попрощались с Гавриловым у калитки. Гаврилов на прощанье говорил дедушке:
— Вы только не подумайте, мы все урегулируем!.. — А дедушка не давал ему договорить, все уверял, что он ничего не думает.
Во время этого разговора Гаврилов ласково положил свою тяжеленную ручищу мне на голову и потрепал волосы, а я стоял перед ним, нагнув голову, как упрямый бык, и только тужился, чтобы не зареветь. Я даже на собаку старался не смотреть, мне и перед ней было стыдно. Если б она знала, зачем мы явились, не виляла бы тут хвостом. Наверное, тяпнула бы нас как следует. И правильно бы сделала…
Наконец мы очутились на автобусной станции. Машина стояла еще пустая, с раскрытыми дверцами. Мы сели первыми и стали ждать отправления. Друг на друга мы не глядели.
