— Ладно, — сказал он. — Чем он такой особенный, твой дурацкий кувшин?
Я ухмыльнулся.
— Не кувшин, дубина, — ответил я, — а то, что в нем находится. — Я замолчал и нахмурил брови. — С чего мне тебе об этом рассказывать, кстати? Это не твое дело. Проваливай.
— Не дождешься, — сказал он. — Это агора, а я — гражданин Афин. Говори, что у тебя в кувшине.
Я покачал головой.
— Ничего я тебе не скажу. Заведи себе собственный, если тебе так горит. А этот кувшин — мой.
Я встал и выказал готовность удалиться; тотчас же вся толпа (которая уже успела вырасти), окружила меня, чтобы остановить.
— Расскажи нам, что в кувшине, — быстро сказал тот человек. — Давай, мы не собираемся его у тебя отбирать. Мы просто хотим знать, что внутри.
— Уж конечно, хотите, — яростно сказал я. — Но если вы думаете, что я собираюсь делиться с такими, как вы, тем, что мое по праву рождения, вы сильно заблуждаетесь. Катитесь отсюда.
Слова «право рождения» захватили их внимание. Кто-то из задних рядов воскликнул:
— Я знаю его, это сын Эвтихида. Ну, знаете, Эвтихида из Паллены, которые давеча умер.
— Спасибо большое, что напомнил, — сказал я горько. — Как ты верно заметил, отец мой умер несколько дней назад, и да, этот кувшин — моя доля наследства. А теперь убирайтесь и оставьте меня и мою собственность в покое, не то мне придется прибегнуть к силе закона.
Еще один зевака наклонился поближе, чтобы рассмотреть меня.
— Эвтихид-пятисотмерник? И все, что тебе досталось — этот маленький кувшин?
Я кивнул.
— И то, что в нем. Кто бы ты ни был, второй раз предупреждать не буду. Проваливай, пока я не нанес тебе увечье.
Толпа к этому моменту разрослась до тридцати человек. Я решил, что этого достаточно.
— Да давай же, — завопил кто-то. — Расскажи, что у тебя в кувшине, богатый ублюдок.
Даже если бы я сам писал сценарий, то не смог бы придумать ничего лучшего.
— Кого ты назвал ублюдком? — взревел я, подчеркнуто не заметив эпитета «богатый». Это не осталось без внимания.
— Ты собираешься сказать нам, что у тебя в кувшине, или нет?
— Ладно. — Я вздохнул и уселся на место. — Ладно. Если вы обещаете разойтись и оставить меня в покое, я скажу. Довольны?
Раздался одобрительный ропот и все принялись рассаживаться вокруг, пихаясь и толкая друг друга локтями.
Благодарение богам, сказал я себе, за неизменное афинское любопытство.
— Мой дед Эвпол, — сказал я, — был большим другом прославленного философа Сократа, вероятно, мудрейшего человека за всю историю человечества. — Я помолчал мгновение. — Я надеюсь, вы хотя бы слышали о Сократе?
