Билл сказал:
— Вы знаете так же хорошо, как и я, что никто не мог надеть вам на шею веревку. Зачем вам нужна эта ложь? Может быть, вы обо всем расскажете, и мы, наконец, покончим с этим.
Ричард прервал его снова:
— Хватит, Билл!
Тот вздохнул и поднялся.
— Ну тогда хоть скажите, почему вы хотели повеситься?
Она увидела, что все бесполезно, и отвернулась от него к стене.
— Я вернусь, — сказал он ей. — Мы еще с вами поговорим.
Он по-прежнему считал ее убийцей Марии и Дерека, но у него нет доказательств ее вины. Александеры были вне подозрений. Он знал их всю жизнь, а она была чужой. И единственной, по его убеждению, кто в этом семействе мог совершить преступление.
— Подождите, — попросила она.
Шериф остановился у двери. Ричард спросил:
— Что еще, Стейси?
Она, не обращая внимания на Ричарда, спросила:
— Я должна оставаться здесь? Или я, наконец-то, могу переехать в город?
Билл Абель посмотрел на нее в замешательстве, его голубые глаза еще больше сузились.
— Я могу разрешить вам проехаться в город, но вам ведь нужно что-то другое?
Она больше ничего не говорила. Он сказал со вздохом:
— Послушайте, я только хочу, чтобы вы оставались в Штатах. Если вы ничего не совершали, как вы утверждаете, то вам нечего беспокоиться.
— Значит можно? — оживилась она.
— Недавно вы просили, чтобы я посадил вас в тюрьму. Не скажите ли мне, зачем?
Ричард распахнул дверь.
— Пойдем, Билл, — и он пропустил Билла вперед. Обернувшись, он сказал Стейси: — Тебе скоро будет лучше, я уверен.
* * *
К вечеру синяки на шее приобрели багрово-голубой цвет. Она надела блузку, закрывающую горло, такого же цвета, как ее глаза. И юбку ей в тон. Сегодня она одевалась особенно тщательно. Ей нужно быть уверенной в себе, убеждала она себя.
Но ее безопасность лежит только за пределами Каса де Сомбра. Прочь отсюда, прочь от следящих за ней серых глаз Ричарда. Она расскажет Биллу Абелю все, что знает, и сумеет убедить его, что в ее словах нет ничего, кроме правды. Она убедит ею в своей невиновности.
Ей будет трудно уговорить Александеров отвезти ее в Педрас, она знала. Но у нее нет другого выхода, она должна постараться.
Во время обеда она села рядом с Еленой. В гостиной, как всегда, висела тишина.
Люстра по-прежнему сверкала великолепием. Сервировка, изысканные цветы в вазе, сам обед — все было безукоризненным.
Елена с мрачным видом вертела в пальцах вилку и не притрагивалась к еде. Джон накачивался вином. Ричард не спускал со Стейси серых, внимательных глаз.
