Он знал, где обретается Джейн, и рассказал Оливье, где ее можно увидеть.
Старинный дворец, принадлежавший принцу, отправленному в ссылку новой властью, состоял из четырех больших расположенных квадратом блоков, внутри которых располагался просторный сад с множеством храмов и статуй. Король отдал этот дворец беженцам из Тибета, страны, в которую вторглись китайцы. Их семьи и целые кланы заселили помещения первого этажа, а помещения на втором этаже они сдавали «путешественникам», на условиях полного самообслуживания.
Вечерами все живущие в дворце хиппи, а также их гости из Катманду и все странники, оказавшиеся в городе, собирались в саду, где располагались небольшими группами вокруг костров. Они курили, пели, мечтали, засыпали возле огня, занимались любовью или отправляли естественные надобности в тенистых уголках сада, у подножья какой-нибудь статуи или возле гигантского дерева.
Вокруг небольших костров и масляных светильников здесь собралось не меньше тысячи юношей и девушек. Звучали гитары; кое-кто пытался петь. Больше всего здешняя обстановка напоминала сборище цыган, приехавших на праздник в Сент-Мари-де-ла-Мер, но не было присущего этому празднику веселья.
Над толпой молодежи висела пелена усталости и дряхлости, приглушавшая свет, звуки и все проявления жизни. Отвратительный запах гашиша застоялся между стенами дворца, словно запах мочи в общественном туалете.
Кто-то выкрикнул имя:
— Джейн! Джейн!
Это был не окрик, а призыв к возрождению, подобный тому, который обратил к Лазарю Иисус, но и он сам возродился в этот момент.
Девушка, услышав свое имя, выпрямилась, раскрыла огромные фиолетовые глаза, и лицо ее осветилось. Сейчас ее лицо сияло, подобно солнцу.
Оливье подбежал к девушке, вынырнув из темноты, и упал перед ней на колени. Они восторженно смотрели друг на друга. Протянув навстречу друг другу руки, они медленно сплели их и, закрыв глаза, молча прижались щекой к щеке.
***
— Ты одна? А где твои друзья?
— Какие друзья?
— Ну, Гарольд, Свен.
— Ах, да. Г арольд уехал. С одной американкой.
— С Лорен?
— Разве ты знаешь ее?
— Ты что? Конечно!
Как она могла забыть? Несмотря на радость, с которой она его встретила, он чувствовал беспокойство из-за ее отсутствующего вида. В наступившей темноте он бережно прикасался к ней, ощущая хрупкие кости под изгибами ее тонкого тела.
— Ты так похудела. У тебя нет денег? Наверно, ты ничего не ешь.
— Нет, ем, конечно.
— А где Свен?
— Он скоро вернется, он в госпитале.
