— Остановись, Оливье! Перестань! Господи, да прекрати же!
Из проигрывателя раздался голос Азнавура. Он пел:
Что такое любовь?
Что такое любовь?
Что такое любовь?
Никто не пытался ответить ему.
***
— Ну почему ты сделал это? Почему?
Она опустилась на стул в кухне, она больше не могла говорить и молча смотрела на Оливье. Он стоял перед ней и тоже молчал.
Она не видела внука со дня смерти этого бедняги, господина Сеньера. И ничего не знала о нем. Она только представляла, что он участвует в этих драках, в этом безумии… Она так волновалась, что не могла есть и сильно похудела. Внешне почти не изменившись, она ощущала себя легкой, словно пустая коробка. Сегодня утром транзистор наконец сообщил, что все закончилось. Оливье должен был вернуться. И вот внук появился, но какой ужас он натворил!
И как раз тогда, когда она думала, что этот кошмар закончился, все начиналось снова! И теперь все было гораздо хуже. Господи, но ведь это несправедливо!.. Это несправедливо, она и так слишком многое перенесла, слишком натерпелась, ведь она состарилась, она устала и надеялась пожить спокойно. Она ведь просила не счастья, а только покоя, ей нужно было совсем немного покоя…
— Господи, ну почему же ты сделал это? Почему?
Оливье покачал головой. Как он мог объяснить ей?
Немного помолчав, она спросила его едва слышным голосом:
— Как ты думаешь, он умер?
Оливье отвернулся к столу, на котором остывала его чашка с кофе.
— Не знаю… Наверное, нет… Они очень живучие, такие типы… Он сильно порезался осколками стекла…
— Но почему ты сделал это? Чем он задел тебя?
— Послушай, мне надо уходить, сейчас подъедет полиция…
— Мой бедный малыш!
Она мгновенно вскочила, без малейшего усилия. Бросившись в свою комнату, распахнула шкаф и достала книгу, обернутую в бумагу с большими цветами. Это был календарь фирмы «Бон марше» за 1953 год. Потом отогнула бумагу. Там, между оберточной бумагой и обложкой, она прятала все, что ей удавалось сэкономить — тонкая пачка банковских билетов. Она схватила их, сложила вдвое и сунула в руку Оливье.
— Беги, мой цыпленок, беги скорее, пока их нет! Но куда ты пойдешь? О Боже, Боже!
Оливье взял из пачки одну бумажку и сунул ее в карман. Остальное он положил на стол.
— Я потом верну тебе деньги. Ты не знаешь, где сейчас Мартин?
— Нет, не знаю. Но ты можешь позвонить в ее агентство.
Они услышали сирену полицейского автомобиля, приглушенно доносившуюся с улицы.
— Это они! Уходи скорее! Пиши мне, я должна знать, где ты и что с тобой!
