– А как насчет нет? – отвечаю я. – Однако с уклоном в «нет, спасибо»?
– Очень плохо, – Келли выжимает улыбку. – Я действительно хотела бы тебя узнать.
– Ты действительно хочешь меня узнать? Хочешь знать, что я наложила в штаны в третьем классе? Что мне нравится плохая поп-музыка, карусели и оранжевый цвет?
– Отличное начало! – говорит она.
– Ты хочешь мне понравиться. Тебе без разницы, кто я, ты просто хочешь мне понравиться. Но это не сработает. Это не может произойти в один момент.
– Что здесь происходит? – спрашивает отец, появляясь на лестнице. – Айсис, почему ты разговариваешь с Келли таким тоном?
– Каким тоном? – полусмеюсь, полуусмехаюсь я.
– Вот, снова этот тон. Не смей так со мной разговаривать, я твой отец!
В моем горле образуется горячий, обжигающий ком.
– Ну, прости. Просто данный факт немного сложно вспомнить, когда тебя не было рядом целых восемь лет!
Я выхожу, хлопая за собой дверью. Гравий хрустит под моими разъяренными шагами. Келли неблагоразумно разрешила мне брать ее «старый» черный «БМВ», который, между прочем, практически новый. У нее их пять штук, все разных цветов, с разными откидными верхами и, конечно, навороченными дисками. Я залезаю внутрь, от всей души хлопая дверью, завожу машину и покидаю озелененную лужайку и пальмы, выстроенные в величественные ряды вдоль дороги. Даже игровой домик детей сделан из мрамора и имеет свой собственный крохотный работающий фонтан.
И вся эта роскошь мне доступна, а я веду себя, как плаксивый, выпендрежный ребенок на коленях у Санты в торговом центре.
Я выезжаю к пляжу, чтобы успокоить свои бушующие нервы. Я согласилась приехать на лето лишь потому, что отец сказал, будто действительно очень по мне скучал и хотел увидеть до отъезда в колледж. Где-то в огромном и поразительном лабиринте, которым является моя голова, срабатывает гудок телеигры. Бзззззз. Неверно. Папа хотел, чтобы я приехала сюда исключительно из-за того, что чувствует себя виноватым и пытается наверстать упущенное. Но этого никогда не произойдет. Он уже ничего не сможет изменить. Нельзя вернуть прошлое. В отличие от мамы, он так и не вернулся за мной. Келли нисколько не изменилась – я изменилась. Я больше не в силах ее выносить. Теперь я совершенно другой человек. Когда я их навещала два года назад, я была тихой. Грустной. Я не дралась и не спорила. Наши отношения с Безымянным были в самом расцвете. Прошлый раз я сюда приезжала как раз перед...
Я качаю головой, избавляясь от этих мыслей.
