— Кофе?
— Конечно! Еще рано, — сказала она, подавляя зевок.
Подошла официантка и приняла у них заказ. Казалось, она была знакома с Брейди. По-видимому, она работала здесь, когда он еще учился в университете, и посещал церковь с родителями. Это не должно было удивлять Лиз, но, тем не менее, она удивилась. Иногда она забывала, что его все знали здесь.
— Я предполагаю, что если кто-нибудь спросит, я должен сказать, что мы заканчивали наше интервью, — предложил он.
Лиз кивнула, доставая свой диктофон и устанавливая его на столе.
— Хорошо.
— А ты пришла подготовленной.
— Всегда. Я должна начать запись? — спросила она, приподняв бровь.
Брейди пожал плечами.
— Нет, если ты хочешь его сохранить.
Лиз развеселил такой комментарий. Ей нравилось его чувство юмора…даже если он, на самом деле, не шутил. Она не сомневалась в том, что если будет такая необходимость, он запросто отберет у нее диктофон, но сейчас он просто подымал ей настроение. Пелена секретности окутала кабинку, а он пытался приоткрыть этот занавес.
— Думаю, я просто оставлю его тут. Можешь проверить, — сказала она, держа руки вверх, чтобы ему было видно, что она не прикасается к диктофону.
Брейди ухмыльнулся, а Лиз стало интересно, что за коварные мысли у него в голове.
Несколькими минутами позже официантка принесла их еду. Он был прав: вафли были действительно превосходными. Хотя, по ее мнению, нужно очень постараться, чтобы вафли получились невкусными.
По мере того, как они ели, все больше людей заполняло ресторан. Напротив сидела парочка из универа. Несколько человек с затуманенным взглядом наслаждались своим кофе. Компания завсегдатаев улыбались официантке, которая подошла к ним и без умолку с ними о чем-то болтала, когда те уселись за столик. Чем больше людей заходило в ресторан, том больше Лиз становилась угрюмой. Что касается Брейди, то он просто был счастлив позавтракать с ней…как бы странно это не звучало.
— Знаешь, что мне нравиться в таких заведениях? — спросил Брейди, выйдя из задумчивости.
Лиз покачала головой. Она знала, почему ей нравятся такие заведения, но она была уверена, что у него другие на то причины. Она никогда не знала, что он скажет.
— Это равенство, — просто отметил он.
Она понятия не имела, о чем он говорит.
— Любой мог бы сидеть за этим столиком: сенатор, бизнесмен, девушка из женского клуба, бездельник. Мы бы все были в одной лодке, — отвлеченно произнес он.
— Я никогда не задумывалась об этом с такой стороны.
