Что еще? Ах да! Замечательный топик с открытой спиной. Куда он только подевался? «Кажется, этим летом я его еще не надевала — все случая не было…» Наташа перерыла весь шкаф в поисках запропастившейся одежки, но злосчастный топик как в воду канул. Наташа все перекладывала, пересматривала вещи, как будто найти его было жизненно важным делом, когда у нее в руках вдруг оказался предмет, которого здесь быть никак не могло… И не должно быть.
Хорошее настроение мигом испарилось. Наташа стояла перед раскрытым шкафом, тупо глядя на прямоугольный, аккуратно сложенный кусок белой бязи. Вроде простынки, только намного меньше. «Пеленки» — кажется, так называли их там, в больнице, хотя никаких орущих крошек в них никто пеленать не собирался. Напротив — делали все, чтобы их не было… Вот и штамп в углу «Городская больница № 56». И пониже — «Отделение гинекологии».
Она пыталась отбросить его в сторону — и не могла почему-то. Наташе вдруг стало так страшно, как никогда в жизни. Как человек, идущий по обледеневшей дороге зимой, поскользнувшись, теряет равновесие и в последний момент совершает беспорядочные движения, чтобы не упасть (мама когда-то говорила «за воздух хватается»), так ее рассудок теперь лихорадочно искал хоть какой-нибудь опоры. Больше всего пугала необъяснимость происходящего. Ну как мог попасть сюда этот проклятый кусок ткани? Ведь столько времени прошло…
Малыш заскулил и решительно потянул ее за рукав. Наташа, наконец, справилась с собой, подхватила с тумбочки плотный целлофановый пакет и запихнула в него злополучную тряпку.
— Гулять, Малыш! Гулять!
Псу не надо было повторять дважды. Наташа вышла на лестничную площадку и строго сказала:
— Сидеть! Подожди, я сейчас.
Умный пес уселся возле лифта, внимательно наблюдая за хозяйкой. Держа пакет кончиками пальцев, словно что-то грязное или ядовитое, она спустилась по лестнице на один пролет и затолкала его в мусоропровод.
На следующее утро Максим проснулся с тяжелой головой. Сначала долго валялся на диване, потом, наконец, заставил себя подняться, убрать постель, умыться, побриться… Как выражалась мама, «привести себя в христианский вид». Но и это не помогло, все валилось из рук. Максим даже читать не мог, а потому просто валялся на диване, закинув руки за голову, смотрел в потолок и думал.
Вчерашний разговор с Верочкой странно повлиял на него — как будто на человека ни за что ни про что возложили груз непомерной ответственности. Такие чувства он в последний раз испытывал в пятом классе, когда его неожиданно избрали председателем совета отряда.
