* * *
– Мистер Клин, можно хоть всю ночь молчать, но, мне кажется, ваше начальство не одобрит, если вы не приедете завтра на работу, – начал один из сидевших рядом с прожекторами. – Поймите нас правильно. Вы около двух-трех недель назад звонили в лечебницу и спрашивали мистера Харта. Помните такое? Вам еще ответила некая Сидни, что он там не работает. После паузы тот же самый голос продолжил: – Директор, доктора и медсестры больницы, как это ни странно, абсолютно не в курсе, что с ними рядом бок о бок, так сказать, работал Вильям Харт. Мы проверили бумаги, он действительно никогда не был там трудоустроен, по крайней мере официально. Но у нас есть один надежный источник, сообщивший о том, что мистер Харт все-таки принимал пациентов в той самой лечебнице. Ваш звонок стал вторым подтверждением. Томас молчал, усиленно пытаясь разглядеть лица людей около прожекторов. – Мистер Клин, почему вы никак не хотите идти с нами на контакт? Мы уже столько вам поведали, а взамен ничего не получили. Может быть, это вас переубедит: около месяца назад было совершено два самоубийства. И Вильям Харт сейчас является главным подозреваемым, потому что именно у него, по нашим данным, жертвы проходили лечение. Если вы не начнете говорить, то у нас может возникнуть мысль, что вы являетесь соучастником, понимаете, о чем речь? Томас никак не мог собраться с мыслями. Что эти люди хотели с ним сделать? Голова Клина раскалывалась, а тело затекло от пребывания в одном положении. Он думал о том, мог ли Вильям случайно допустить ошибки в работе: «Харт бы не пошел на преступление. По крайне мере не тот Харт, которого я знал». Главный вопрос, который стоял сейчас перед Томасом и затмевал все остальные, стоило ли что-нибудь рассказывать этим людям, но ответа на него не было. Томас продолжал молча сидеть, только теперь его взгляд сосредоточился на поверхности стола. Это отвлечение немного помогло ему унять вновь проснувшееся чувство страха, появившегося от осознания непредсказуемости развития событий, если он продолжит молчать. Во рту нарастал приторный привкус от предположения, что Вильям мог быть причастен к чьей-то смерти. Все это навалилось на Клина вместе с пристальными взглядами, которые он ощущал на себе. Даже при желании он не смог бы сейчас произнести ни слова. Трудно сказать, сколько времени прошло в гнетущей тишине. Томас почувствовал, что потихоньку теряет сознание. Свет от прожекторов расплывался, картинка перед глазами раскачивалась из стороны в сторону. Будто сквозь сон, до него донеслись чьи-то слова: «Мы будем пристально наблюдать за вами, мистер Клин», после этого его сознание полностью отключилось.
