Если вспомнить случай с Томасом, то свет горел лишь в одной комнате. Сейчас Харт полностью осознал, что это значило. Еще немного мучений от болезни – и электричество могло дать сбой, внутренний мир Томаса тогда погрузился бы во тьму. И с того момента он мог бы сделать все что угодно: от суицида до убийства. Томас был очень близок к состоянию аффекта от подбиравшейся к нему безысходности, так что им удалось вовремя встретиться и провести сеанс терапии.
Что касалось Объекта 402, Вильям точно знал, что этот юноша не страдал невменяемостью. Его внутренний мир каким-то образом сумел крайне эффективно подстроиться под суровость внешнего без ущерба для сознания. В итоге – он ненавидел, но не от злости. Это не было связано с завистью или негодованием, он просто привык к этому, и подобное состояние стало для него нормальным.
Медленно продвигаясь вперед, прощупывая ногами дно пещеры, Вильям обнаружил нож, деревянные палки и другие вещи. Все они были вложены в полиэтиленовые пакеты черного цвета и завязаны сверху, поэтому грязь не могла попасть внутрь и испачкать воспоминания. Конечно же, Харт записывал в блокнот то, что находил под слоем грязи, но его мысли всецело были поглощены самим этим бессознательным миром Объекта 402. Вильяму стало очевидно, что обычный стиль работы тут не поможет. Дело было не в какой-то вещи (или воспоминании), убрав или преобразив которую человек придет в нормальное состояние и расстанется с болезнью. Внутренний мир сам по себе являлся непростой загадкой. Поэтому изучать необходимо было не отдельные детали, а саму обстановку в целом, что в числе прочего включало восприятие Объектом 402 внешнего мира и многое другое.
Когда Вильям вернулся в свой кабинет, стрелки часов показывали без десяти минут шесть. Он наблюдал, как его пациент приходил в себя. Юноша явно был сконфужен, хотя смущение длилось недолго. После того как Объект 402 полностью пришел в сознание, почему-то пристального яростного взгляда, который наблюдал за каждым движением Харта утром, не последовало. Теперь во взгляде сочетались агрессия и удивление. Вильям спросил очнувшегося ото сна юношу, хочет ли тот воды или чая, но ответа не последовало.
– Ты, наверное, голоден? Терапия длилась весь день.
В середине его фразы раздался громкий стук, и сразу же за ним в распахнувшуюся дверь кабинета вошли те же джентльмены, которые утром привели пациента.
– Мы забираем Объекта 402, – доложил громким голосом один из пришедших. И пока двое выкатывали коляску, он добавил: – Если вы изучили досье, то должны знать, что этот парень немой.
