Главы фортов слушали затаив дыхание. Запахло паленой пластмассой. Это под взглядом Гая плавился стаканчик с салфетками. Гай подозрительно принюхивался, не понимая, в чем дело. Первым сообразил Белдо. Мило улыбаясь, схватил стаканчик и быстро передал Владе, чтобы убрала.
Ничтожное событие со стаканчиком прервало поток откровенности Гая. Он отвернулся и замолчал. Тилль досадливо крякнул. Возникла пауза, в течение которой Долбушин продолжать чертить в блокноте, Белдо катал шарики из хлеба, а Тилль ковырял вилкой принесенный Младой кусок мяса и то подносил его к ноздрям, то подозрительно смотрел на ведьму, сохранявшую королевское спокойствие.
Наконец Гай заговорил снова, но уже не стеклянным голосом, а самым обычным, сухим и деловитым:
– Замысел черепа был прост. Всего лишь транспортный уникум. Доставлять с двушки любое количество закладок, не сливаясь с ними. Болото попросту не будет знать, что находится внутри черепа, поскольку он для них непроницаем. Они могут воздействовать только на сознание его носителя, поскольку череп все-таки уникум полного растворения.
– Но болото будет догадываться! – сказал Долбушин.
– Разумеется, Альберт! Но знать и догадываться – разные вещи. Когда вы видите инкассаторскую машину, вы догадываетесь, что внутри не сливовое варенье. Но сколько там денег? Сто тысяч? Сто миллионов? А может, она пуста и тихо-мирно едет на заправку? Этого вы не знаете, а потому не будете нападать на нее, что вы, возможно бы, сделали, если бы вам было известно, что она везет, допустим, самый крупный алмаз.
– Она его не везет! – улыбаясь, сказал Долбушин. – Самый крупный алмаз находится у…
– Да знаю я его! – отмахнулся Гай. – Вы ему хоть хлеба иногда покупайте, своему хранителю! В прошлый раз он воровал еду прямо с тарелок и рассовывал ее по карманам.
– Все предусмотрено. У него в карманах пакеты. А для напитков он носит термос, – сказал Долбушин. – А хлеб ему покупать бесполезно! Если хлеб окажется в целой упаковке, он будет стараться его перепродать! Деньги тоже давать бесполезно: он положит их в банк под проценты…
– У вас в форте одни психи, – брезгливо сказал Тилль.
– А у вас одно мясо! – сказал Долбушин. – И вообще, психи – это не у меня. Психи и шизики – это…
– Можете не продолжать, Альберт! – старушечьим голоском пискнул Белдо. – И не думайте, что я добрый. У меня есть карандашик для записи обид.
Гай наклонился вперед. Стул скрипнул. Главы фортов притихли.
– Пусть все лишние уйдут! – приказал Гай.
