Никто так яростно не убивает, не уничтожает, не затаптывает какую-либо идею, как человек, который некоторое время ей служил, а потом ее предал.
Хуже всего, когда плохой человек учит хорошему. В плохом человеке рано или поздно разочаровываешься, а вместе с ним разочаровываешься и в хорошем.
Кавалерия
Это было странное место. Три улицы и одни трамвайные пути сходились и отбрасывали два хилых отростка, один из которых шел к метро, а другой вливался в напряженную движением улицу запада Москвы. Чуть в стороне вольготно раскинулся новый дом со стилизованными пушками у входа, из которых летом вился виноград, а весной проступал из-под снега заботливо прикопанный мелкий мусор. С другой стороны две семиэтажки застенчиво прижимались одна к другой ободранными боками. Во дворах желтели башенки спортивного городка, густо усиженного голубями. За птицами гонялся целеустремленный карапуз с лопатой и пытался хоть кого-то огреть. Голуби лениво разлетались.
В одной из семиэтажек расположилась стоматологическая поликлиника. За синеватыми окнами шла напряженная зубодробительная работа. В соседней семиэтажке весь первый этаж был заклеен красными плакатами «СДАЕТСЯ!». Ветер хлопал жестяной рекламой «ПОДАРОК ЖЕНЭ! СКИДКИ 200 ПРОЦЭНТОВ!». Реклама была пристегнута велосипедным замком от честных людей.
Пока случайный прохожий напряженно скрещивал жадность со здравым смыслом и вспоминал, есть ли у него вообще жена, на глаза ему попадалась совсем старая и ободранная вывеска «ПОГРЕБОК». Вывеска это до того въелась в стену дома, что, кажется, ее и покрасили с ней вместе. Правее вывески в полуподвал уходили ступени. Вот только сегодня спуститься по ним было суждено далеко не каждому.
Рядом стояло несколько дорогих машин, у которых, как овечки, паслись охранники. Чем ближе к ступеням, тем мрачнее были лица телохранителей и тем более странные предметы держали они в руках. Что-то такое зачехленное, довольно громоздкое.
Шедший по улице парень двадцати трех лет, представлявший себя французским принцем на алжирском престоле, поднес руку к шляпе с плюмажем, о которой все почему-то думали, что это облезлая лыжная шапка. Охранники в ответ качнули таинственными чехлами. Миражистов они узнавали сразу и относились к ним терпимо. Чего с них взять, кроме телефона «Нокиа» с треснутым экраном и новых шнурков от старых ботинок?
Миражист оторвал руку от полей шляпы, милостиво улыбнулся и прошествовал дальше. Один из охранников, испытав смутное шевеление души, попытался догнать его и сунуть в карман денег. Миражист вспыхнул, отшвырнул деньги, и рука его метнулась к бедру, где в невидимых ножнах таилась незримая миру шпага. Алжирские принцы французских кровей милостыни не берут!
