Насытившись друг другом, они уснули, крепко обнявшись.
Утром Алекс проспал.
Это было сродни катастрофе – в пунктуальной Германии проспать так, что никаких шансов прибыть на службу вовремя просто не было. Со скоростью вихря заметавшись по квартире, он умудрялся, не вынимая изо рта зубную щётку, включить кофеварку, на ходу заправляя непонятно какой рукой в тостер свои два ломтика зернового хлеба. Вообще-то, можно было и не завтракать. Но кофе был просто необходим – глаза открываться категорически не желали. Соне, у которой сегодня не было утренних занятий, хватило благоразумия не мешаться под ногами избранника, едва не балетными прыжками перемещавшегося по квартире. Затаившись в кровати, она удивлённо смотрела на Алекса, и глаза её становились больше и больше.
Наконец, на ходу запихивая чашку в мойку, а поджаренный ломтик хлеба в рот, умудряясь при этом как-то попадать в рукава своей дутой куртки, он помчался к двери. И – споткнулся о не разобранную с вечера Сонину дорожную сумку. Едва не прошибив лбом дверь, чудом избежав столкновения, он успел только махнуть на прощание рукой.
Соня, уютно свернувшись под толстой периной, послушала, как грохочут, удаляясь по лестнице, шаги и снова погрузилась в полудрёму. Ей сегодня можно было спать долго.
Вечером за ужином наконец-то настало время поговорить.
– Как твоя работа, успел? – поинтересовалась Соня, расставляя по столу свои любимые жёлтые тарелки.
– Успел, как же! – Алекс недовольно передёрнул плечами. – Здесь успеешь, куда там. Это же Германия, выше разрешённой скорости не помчишься.
Соня удивлённо вскинула глаза:
– Раньше тебя немецкий Ordnung не напрягал.
– Извини, – Алекс виновато вздохнул. – Он и сейчас не напрягает. Другие причины есть.
И, недолго думая, выложил Соне все, что узнал вчера от герра Конрада.
Молчала Соня долго. Она вообще принадлежала к тому типу уютных, неторопливых и очень умных женщин, которые ничего не будут говорить зря.
Взяв в руку Алексову красную в белый горох чашку, она задумчиво обводила пальцем каждый кружок.
– А ты сам что по этому поводу думаешь?
Глубокие карие глаза смотрели внимательно.
– Я даже не знаю.
Алекс душой не кривил. Он и впрямь не знал, что думать. С одной стороны, у него была его личная – Алекса Берзина – вполне себе нестыдная биография, а с другой стороны – вернуть историческую справедливость и баронский титул было весьма заманчиво.
Соня кивнула. Она всегда его понимала.
Но что-то всё-таки заставило её нахмурить высокий красивый лоб:
