Один раз я видел похожее место в джунглях соседнего континента: во всеядном вечнозелёном аду организовали свалку космических кораблей. Их старым корпусам оставалось гнить под натиском тропических ливней, превращаться в мёртвую бурую массу и обрастать голодной зеленью.
Если сравнивать облачный район и реальный, то имитация выглядела лучше. Имитация это город, каким он должен был стать, а реальный – тот что получился.
С одной стороны, замершая в сумраке и дожде реальность, а с другой – подвижная, светлая, чистая имитация.
Странно. В данном случае Олимп не пытался приблизить имитацию к действительности. Видимо, ему нравилась идея вращающихся зданий со сниженным энергопотреблением. Она была правильной, рациональной, и облачный район продолжал движение, подставляя ненастоящие стены под лучи ненастоящего солнца.
Впрочем, для копов наличие в Париже-3 зданий с изменяемой геометрией означало большую свободу действий. Например, во время спецопераций можно управлять геоархитектурой. Иногда очень полезно. Преградить человеку путь к отступлению, не дать ему увидеть нечто важное, развернув стену дома…
Заведение, куда пришёл курьер, представляло собой небольшое уютное кафе на окраине района, в тупике малоприметного переулка. По стилю оно не очень подходило к рациональному и технологичному окружению, к исполинским несущим балкам и подвижным, угловатым корпусам зданий. И именно по этой причине кафе пользовалось популярностью.
Ретро-стилистика позволяла людям отвлечься. Проявлений преступности в округе не наблюдалось, несмотря на некоторую обособленность района и реноме несостоявшегося проекта. Здесь не торговали нелицензионной наркотой, не грабили. Предпочитали договариваться. Как-никак верхний ярус города. Тихий уголок района с уютными частными заведениями никто не трогал. Люди ценили место, где можно вернуться в небольшое пространство, привычное человеку.
Правда, сейчас, в имитации, кафе пустовало. Возможно, из-за этого оно походило на небольшой ресторан. Я шёл среди незанятых столиков к бару, оглядывая по пути интерьер. Из динамиков, скрытых в чёрном зеркальном потолке, лился приятный блюз, без электронных красивостей. Только реальные инструменты и женский вокал. Должно быть, настоящая певица, а не фонограмма с проекцией.
Со стороны винтажной сцены, обустроенной в стиле сороковых годов прошлого века, доносились те же звуки. Только на сцене никого не было. Ни певицы за микрофоном, ни музыкантов.
