Договорить он не успел. Совсем рядом хлопнула пиротехника. Мы обернулись туда. Девушки неподалёку почти завизжали, предвкушая неожиданное зрелище.
Вот только со стороны, откуда исходили хлопки, донеслись стоны раненых.
Затем человеческая волна покатила прочь. В людей стреляли очередями. Они падали на пол, сражённые пулями и страхом, под ноги бегущих.
Мы стояли, оцепенев от внезапности ситуации. Меня сбило с ног тело – бывший начальник охраны, спешивший на помощь и поймавший пулю. Полумёртвый, бившийся в конвульсиях, навалился на меня. Кровь с его простреленной головы хлестала на моё лицо, заливая глаза. В затылок воткнулась рука охранника с зажатым и дрожащим в ней пистолетом. Если бы тот выстрелил, то я бы не понял, что уже умер.
Освобождать пистолет от руки оказалось непросто, та намертво вцепилась в оружие. В самый последний момент он выстрелил – палец мёртвого, лежавший на спусковом крючке, дёрнулся.
Нас заметили. В нашу сторону выпустили очередь. Каким-то чудом никого не задело. Разве что сверху посыпались осколки зеркальной обвивки стен.
Двое новых знакомых наконец-то повалились на пол, закрыв головы руками. Я огляделся.
Свет постепенно угасал, словно некто специально устанавливал уровень освещения, чтобы затруднить действия гостей. Сами нападавшие, наверняка, имели специальную оптику.
Зал затягивался дымом. По нему расхаживали силуэты в чёрных обтягивающих костюмах. Они добивали раненых. Криков становилось всё меньше. Звуки бешеной стрельбы и жуткие вопли доносились из соседних залов, постепенно удаляясь от нас.
Мои соседи притворились мёртвыми. Как и я. Нас выдавала разве что дрожь в ногах мажора. Он никак не мог унять её. Признаться, в моём животе тоже поселился страх.
– Встать, тварь, – раздался голос. Никакого акцента. Не араб, а свой. Истинный ариец. Родной.
Через отражение в зеркальной стене я различил, что к нам приблизилось три силуэта. В обтягивающих костюмах, полностью закрывающих тела. Один с автоматом. Другой с кинокамерой. Третий… чёрт его знает.
Третий схватил мажора, и тот повис в темноте, как безвольный мешок. На камере зажёгся фонарик, и свет ударил в лица обоих – террориста и его жертвы, замершей в цепких руках.
– Кто у нас тут? Малыш Бра-а-ун.
Значит, боевики искали его. Отпрыска одной наиболее успешных и знаменитых европейских семей. Зачем?
– Что с эфиром?
– Подключаемся… Есть. Теперь все каналы.
– Поставь на колени.
– Не шевелись, тварь! – рявкнул третий, заставив родовитого парня держаться самостоятельно.
