– Что у нас? – я сделал вид, что не понял.
– То, зачем приходили те люди, стрелявшие в Гришу?
Мы с Анфисой переглянулись.
«Если он знает про Золотой цветок, то, может быть, в курсе и о том, куда его хотели отвезти», – подумал я. Но сделал вид, что не понимаю, о чем речь.
– Мы не знаем, зачем они приходили… Может быть, вы нам расскажете?
– Значит, он у них, – Петр Андреевич удрученно опустил голову и, казалось, даже заплакал. – А я надеялся, что еще есть шанс… Теперь все пропало, – совсем тихо сказал он, не поднимая головы.
Мне стало его откровенно жалко. Я посмотрел на Анфису. Она кивнула головой, в знак того, чтобы я рассказал профессору про Цветок. По реакции Петра Андреевича можно было судить, что он разделяет мнение археологов. Поэтому я решился.
– Он у нас, – сказал я.
– Что? – рассеянно спросил профессор, все еще пребывавший в глубоких и горьких размышлениях.
– Он у нас, – повторил я.
– Что – у вас? – не понял старик, подняв голову и посмотрев на меня.
– Цветок у нас, – сказал я еще раз.
Профессор, как ошпаренный, вскочил со своего стула и залепетал:
– Что же вы молчите? Поехали тогда… Поехали! Его необходимо увезти и спрятать! Где он?
– Он внизу, в машине, – ответил я.
– В машине?! – изумился профессор. – Вы его оставили в машине?!
– Да. Там нас ждут, – тихо сказала Анфиса.
Изумление профессора вселило в меня тревогу. А что если дед уехал? Мы так слепо ему доверились…
– Где машина? Пошли скорее! – засуетился Петр Андреевич.
– Возле подъезда, – ответил я, начиная поддаваться возникшей суете.
Мы спешно покинули квартиру. Возле лифта я посмотрел в окно. Дедовой машины не было, но я этого никому не сказал. Беспокойство мое возрастало.
«Он мог отъехать от подъезда… на пару минут куда-то…» – успокаивал я себя. Но в мозгу стучало: «Кинул! Уехал!».
Мы выскочили из подъезда. Машины не было. Я выбежал на дорогу, озираясь по сторонам. Нету! Уехал! Как же так? Как мы могли так слепо ему доверять?
– Уехал! Обманул! – запричитал профессор. – Как же вы так опростоволосились? Эх, Толя, Толя!
Он опустил голову, казалось – он заплакал.
В этот момент, неожиданно со всех сторон выскочили люди и набросились на меня. Сбили с ног, повалив на землю, лицом вниз, и стали выкручивать руки мне за спину. Анфиса закричала и набросилась на них. Один из нападавших попытался повалить на землю и ее, но она отчаянно отбивалась.
Внезапно один из нападавших расслабился и завалился на меня. Сначала я подумал, что у него техника задержания такая, но, когда перед моими глазами на земле появился второй нападавший, мелькнула мысль, что в бой вступил профессор. Я скинул с себя обмякшее тело и вскочил на ноги. Профессор стоял возле подъезда, прижав руки к груди и открыв рот. Анфиса отчаянно отбивалась от амбала, пытавшегося ее скрутить, рядом шла борцовская схватка одного из нападавших и Василия Александровича, который одной рукой держал руку нападавшего с пистолетом, а другую свою руку пытался вырвать из руки своего оппонента. Весовые категории были заметно неравны. В первую секунду я растерялся – в какую сторону рвануть, кому помочь? Определиться в этом мне помог подбородок громилы, напавшего на Анфису, вымелькнувший из-за его левого плеча. Недолго думая, в один прыжок я оказался за спиной амбала и резким боковым ударом приложил свой кулак к его подбородку. Голова громилы отлетела к правому плечу, и он повалился на землю так, как будто из него вдруг выпал скелет. Не теряя времени, я бросился на помощь Василию Александровичу. Рядом на асфальте валялся кирпич, похоже, что им были успокоены первые два нападавших. Я схватил его и двинул с размаху по голове здоровяка, схватившегося с нашим дедом. Раздался глухой стук, негромкий короткий стон, и здоровяк присоединился к трем своим друзьям, растянувшимся на асфальте.
