Великан замахнулся — не увернуться! Но что делать? Считанные секунды, чтобы спастись!
Схватив оставшуюся пику, я спрыгнул с дахары и коснулся земли как раз в тот момент, когда его меч рассек воздух в том месте, где я только что был.
Несмотря на боль от ушибов, я вскочил, все еще сжимая в руке последнюю пику. Нужно было пользоваться ею наверняка, иначе — смерть.
В ожидании его возвращения я согнулся, приняв устойчивую позу.
Мой противник хрипло бранился, пытаясь развернуть непокорную дахару. Увидев меня, он приостановился, и его грудь под доспехами затряслась: он разразился своим диким животным смехом, откинув назад голову.
Это было его ошибкой.
Благодаря провидение, я швырнул пику, вложив в это движение всю силу и все умение, и попал в шею, на миг оказавшуюся незащищенной.
Пика вошла в тело на несколько дюймов, и какую-то секунду из смертельной раны в горле еще раздавался смех. Он перешел потом в сдавленный хрип, после чего гигантское чудовище вздохнуло в последний раз и замертво рухнуло на землю.
Освободившись от седока, дахара поскакала в глубь леса.
Я едва дышал и никак не мог прийти в себя, но я был жив, и к тому же невредим, хотя должен был уже лежать мертвым. Я благодарил небо на ниспосланную мне удачу.
Да, я приготовился было к смерти. Я никак не рассчитывал на глупость врага. Настолько уверенного в победе, что он не заметил, как открыл для смертельного удара место, которое только и можно было поразить тем оружием, что у меня было.
И вот эта громадина лежала у моих ног, растянувшись во весь рост. Меч и дубинка все еще были пристегнуты к кожаным браслетам на запястьях. От тела исходил резкий противный запах, еще не смерти, а просто грязи. Щелочки глаз были открыты, на губах застыла насмешка, но это была насмешка мертвеца.
Я посмотрел на меч.
Конечно, он был очень большим, под стать его огромному владельцу. Но для великана оружие было явно коротко — всего пяти футов в длину. Я нагнулся, отцепил меч от руки гиганта, и недоверчиво поднял. Да, он был длинный, очень тяжелый, но хорошо сбалансированный. Разумеется, я не смог бы действовать им одной рукой, как аргзун, но двумя руками, думаю, вполне бы управился. Рукоятка была вполне подходящей. Я взвесил меч в руках, чувствуя себя все более уверенно и благословляя в душе месье Кларше, своего старого учителя фехтования, научившего меня приспосабливаться к любому оружию, каким бы странным и неудобным оно ни казалось.
Держа меч за рукоятку, я сел на дахару и положил клинок на колени; сидеть верхом, откинувшись на спинку и вытянув вперед ноги, все еще было для меня непривычным.
