ния, ее народности. На основании такого анализа Карл Шмитт выдвигает особую теорию — теорию «исключительных обстоятельств», «Ernstfall».
Ernstfall — это момент, когда принимается политическое решение в ситуации, которая не может более быть регламентированной обычными юридическими нормами. Решение в «исключительных обстоятельствах» предполагает соединение множества разнородных органических факторов, относящихся как к традиции, историческому прошлому, культурным константам, так и к спонтанному волеизъявлению, героическому преодолению, страстному порыву, внезапному проявлению глубинных экзистенциальных энергий. Истинное решение (а сам термин «решение», «Entscheidung», был ключевой концепцией юридических доктрин Шмитта) принимается именно в состоянии «разрыва» юридических и социальных норм — и тех, что описывают естественное течение политических процессов, и тех, что начинают действовать в случае «чрезвычайного положения», в случае «социально-политической катастрофы». «Исключительные обстоятельства» — это не просто катастрофа, это постановка народа и его политического организма перед проблемой, обращенной к его исторической сущности, к его сердцевине, к его тайной природе, которая и делает этот народ тем, что он есть. Поэтому решение, принимаемое политически в такой ситуации, является спонтанным выражением глубинной воли народа, отвечающей на глобальный экзистенциальный и исторический вызов (здесь можно сравнить взгляды Шмитта со взглядами Шпенглера, Тойнби и других консервативных революционеров, с которыми Карл Шмитт, впрочем, был тесно связан лично).
Во французской юридической школе последователей Карла Шмитта был выработан специальный термин «десизионизм», от французского «decision», «решение». Десизионизм главный акцент ставит именно на «исключительных обстоятельствах», так как в это мгновение нация, народ актуализируют свое прошлое и предопределяют свое будущее в драматической концентрации настоящего момента, где воедино сливаются три качественные характеристики времени — сила истока, из которого исшел в историю народ, воля народа, обращенная в будущее, и утверждение здесь и теперь, где в высшем напряжении ответственности народ схватывает и обнажает свое надвременное «Я», свою самоидентичность.
Карл Шмитт, развив теорию «Ernstfall» («исключительных обстоятельств») и «Entscheidung» («решения»), показал также, что утверждение всех юридических и социальных норм происходит именно в периоды «исключительных обстоятельств» и изначально основывается на спонтанном и одновременно предопределенном решении. Прерывный момент одноразового волеизъявления ложится позднее в основу непрерывной нормы, которая продолжает существовать до возникновения новой ситуации «исключительных обстоятельств». Это положение прекрасно иллюстрирует противоречие, заложенное в концепциях радикальных сторонников правового государства: они сознательно или нет игнорируют тот факт, что сама апелляция к необходимости установления правового государства есть решение, не основанное ни на чем ином, кроме как на политическом волеизъявлении определенной группы. В некотором смысле это императив, выдвинутый произвольно, а не некая неизбежная, фатальная необходимость. Поэтому принятие или отрицание «правового государства» и вообще принятие или отрицание той или иной юридической модели должно быть сопоставлено с волей конкретного народа или государства, к которым это предложение или волеизъявление обращены. Подспудно сторонники «правового государства» стремятся к созданию или использованию «исключительных обстоятельств» для внедрения своей концепции, но коварство такого подхода, лицемерие и противоречивость метода вполне закономерно могут вызвать народную реакцию, результатом которой вполне может явиться иное, альтернативное, решение. И вполне вероятно, что это решение приведет к созданию иной юридической действительности, нежели та, к которой стремятся универсалисты.
