— Как, говоришь, это называется? — спросил Колобков, наливая в рюмку темно-сиреневую жидкость.
Чертанов перевел вопрос.
— Кашинг, — прозвучал гортанный выговор Двухголового.
Все зачарованно уставились на два его зоба. Эти удивительные рептилии издают звуки не ртом, как люди, а узкими горловыми прорезями. В такт речи пурпурные мешки-зобы раздуваются и опадают, играя роль мехов. Время от времени головы поворачиваются друг к другу и тихонько пофыркивают, словно что-то молча обсуждая.
Произнеся короткое слово, купец-ящер смолк. Колобков нетерпеливо покосился на Чертанова. Тот ответил непонимающим взглядом.
— Серега, ну ты чего? Переводи! — не выдержал Колобков.
— А что переводить? Он сказал, что это кашинг.
— Это я понял. Кашинг. Дальше что? Что это за кашинг такой?
— В русском языке такого слова нет.
— Кашинг — это напиток, — снова принялся раздувать зобы Двухголовый. Он понял, что белокожие чужаки в недоумении, и вмешался. — У людей есть похожий напиток. Люди называют свой напиток вином. Вино — это не кашинг, но похоже на кашинг. Люди пьют вино. Двухголовые пьют кашинг. Люди тоже могут пить кашинг. Людям нравится кашинг. Нравится больше, чем вино. Люди становятся веселыми, когда пьют много кашинга. Люди покупают кашинг у Двухголовых и радуются.
Чертанов кропотливо все перевел, и Колобков удовлетворенно кивнул.
— Так бы и сказал, что местная бормотуха, — хмыкнул он, осторожно нюхая рюмку. — Ниггерам, говоришь, нравится?.. Ладно, мы не гордые, мы тоже отведаем.
Отхлебнув, Колобков, выпучил глаза, крякнул и прохрипел:
— Эх, тяжело ты, бремя белого человека…
— Что, так плохо? — посочувствовал Чертанов.
— …но иногда бывают настоящие праздники! — закончил фразу Колобков, торопливо наливая еще. — Гюнтер, тебе налить? Нектар, чесслово!
— Нет, Петер, на работе я не пить, — отвел рюмку в сторону немец. — После работа — с большим удовольствием.
— Да, работы — пипец просто, — согласился Колобков, глядя на суетящихся у яхты грузчиков. — Мне нужен помощник.
— Петр Иваныч, так у вас же есть помощник — я, — напомнил Чертанов.
Колобков окинул своего сисадмина-переводчика долгим взглядом. А потом вздохнул и произнес:
— Уточняю свое высказывание. Мне нужен хороший помощник.
Взяв у Двухголового большую партию кашинга — не столько для перепродажи, сколько для внутреннего употребления — Колобков и Грюнлау продолжили делать бизнес. Причем Грюнлау не переставал сожалеть, что у них так мало сведений об этом мире, о государствах, о потребностях их жителей. Трудно даже представить, насколько важна для торговца информация.
