Колобков уронил голову на грудь, надувая щеки. Ему стало плохо. Вообще, глава семейства Колобковых еще ни разу не жаловался на вестибулярный аппарат… но и посреди моретрясения он еще ни разу не оказывался.
— Валерыч, помоги, — с трудом выговорил Колобков, перегибаясь через борт.
Телохранитель бережно придержал шефа под локоть. В бушующий океан низвергнулся поток дурно пахнущей жижицы. Колобков посмотрел на пенные буруны мутным взглядом и подумал, что еще немного — и яхта перевернется вверх тормашками. Или наконец-то врежется в один из бесчисленных рифов-шипов.
— Нашла! — радостно воскликнула Стефания, перегибая книгу об колено. — Таннин! Тэк-с, тэк-с… ага! Слабости и уязвимости! Я знала, что что-нибудь здесь найдется!
— Колись быстрей, — прохрипел Колобков, едва держась на ногах.
Стефания бегло просмотрела страницу, испещренную мелким текстом, громко прищелкнула хвостом и воскликнула:
— Тащите сюда бензин, быстро! И лейте его в море!
— Это нафига еще?! — заморгал Колобков.
— Слышь, девчурка, а откуда у нас тут бензин-то? — присоединился парящий над палубой Угрюмченко. — Это те не «жигуль»! У нас тут дизель! И горючка вся дизельная!
— Она из нефти?
— Что?..
— Я спрашиваю, дизельное топливо делают из нефти?
— Ну дык… Из чего ж его еще делать?
— Тогда тоже годится. Хоть бензин, хоть керосин, хоть мазут, хоть дизельное топливо. Любой нефтепродукт подойдет.
— Геныч, Валерыч, тащите! — скомандовал Колобков. — А для чего оно нам, кстати?
— Пленка! Нефтяная пленка на воде! Для Таннина пары нефти или ее производных — как для людей валерьянка! Он успокоится и перестанет ворочаться!
— Дак сколько ж ему той горючки надо?! — возмутился Угрюмченко. — Он же с Крым размером!
— Хватит совсем чуть-чуть! Пары тысяч литров будет достаточно!
— Ни фуя ж себе чуть-чуть! Это ж половина бензобака!
— Да выливай хоть все, Петрович, на жизнях не экономят! — взмолился Колобков.
— К тому же из-за эффекта поверхностного натяжения волны станут более пологими, — добавила Стефания. — Море немного успокоится, и мы сможем сбежать, пока Таннин не опомнится и не поймет, что его обманули.
— А он вдогонку не бросится?
— Не должен.
Под руководством седоперого беркута от топливных танков были протянуты шланги. При виде горючки, хлещущей в океан, сердце пожилого механика болезненно екнуло. Трудно даже представить горе сильнее этого.
Разбитая бутылка водки разве что.
— Все не выливайте! — тревожно просил Угрюмченко, глядя на орудующих шлангами телохранителей. — Ребятки, вы только все не выливайте! На чем же мы потом идти-то будем, а?!
