Колобков только вздохнул.
— Кому еще добавки? — поднялась из-за стола Зинаида Михайловна. — Герр Грюнлау?.. Василий Васильевич?.. Оля, хочешь еще что-нибудь?..
— Подойди сюда, добрая женщина! — послышался дребезжащий голос.
Мадам Колобкова горестно вздохнула. Опять у этих троих что-то случилось. У них все время что-то случается. Они даже поесть нормально не могут — непременно продемонстрируют себя во всей красе.
А едят мудрецы на редкость много. Тот же Лайан Кграшан, например, съел одну только тарелочку вермишели, а сейчас деликатно обтачивает персик. От фрикаделек он вежливо отказался — будучи существами растительноядными, хумахи не употребляют мяса.
Зато Каспар, Бальтазар и Мельхиор наворачивают за обе щеки. Перемазались, как хрюшки. Каспар вообще вытирает с лица соус собственной бородой.
— Скажи, добрая женщина, что это за навозные катышки у меня в тарелке?! — испуганно указал Мельхиор.
— Это фрикадельки. Кушайте, дедушка.
— Я их не буду! — отшатнулся мудрец. — Они страшные!
— Не хотите — не ешьте. А вам-то, надеюсь, нравится, дедушка? — обратилась Зинаида Михайловна к Бальтазару.
Тот злобно сощурил и без того узкие глаза, тыкая вилкой так, словно желал расколотить тарелку. Снежно-белые зубы скрипнули, и Бальтазар процедил:
— На вид — гадость!
Он крайне неохотно подцепил вилкой фрикадельку с вермишелью, еще неохотнее сунул ее в рот и начал медленно жевать. Прожевав, мудрец провозгласил:
— И на вкус тоже!
— Господи!.. — закатила глаза Зинаида Михайловна, едва удерживаясь, чтобы не вырвать тарелку у дурного старика.
Отвращение из взгляда Бальтазара никуда не делось. Но следующую фрикадельку он проглотил уже быстрее. А потом и вовсе принялся уплетать их одну за другой, перемежая жевание ворчаньем:
— Какая мерзость!.. Какая же все-таки мерзость!..
Очистив тарелку, он для верности облизнул ее с обеих сторон и требовательно рявкнул в лицо Зинаиде Михайловне:
— Дай еще!
Каспар тем временем проделывал какие-то странные манипуляции с персиками. Разрезал их один за другим надвое, выковыривал косточку и сверлил ее пристальным взглядом. Сладкую мякоть отбрасывал, как ненужный мусор.
— Эврика! — неожиданно воскликнул он. — Я совершил открытие необычайной важности! Внимайте мне, люди, я открою вам великую тайну!
За столом воцарилась тишина. Все недоуменно уставились на пыжащегося от довольства старика. Тот дождался полного внимания и торжественно произнес:
— В каждом персике содержится косточка!
