— Вот и вали.
Колобков закрыл дверь и надул щеки. Верно говорят, что люди во время готовки озлобляются. Иногда даже звереют.
Вернувшись на палубу, он обнаружил, что народ почему-то собрался у левого борта. И взгляды у всех какие-то странные.
— Чего там?.. — заглянул Колобков. — Ого! Ух ты…
Оказалось, что за бортом тоже полно народу. Целая вереница гигантских плотов, связанных канатами, и на каждом люди. Да не привычные чернокожие, как мбумбу или юберийцы, а всего лишь немного смуглые, с кучерявыми волосами.
На «Чайку» и ее пассажиров эти странные мореплаватели смотрят без малейшего интереса. Точно так же, как смотрели бы на волны или птиц в небе.
Все спокойно занимаются своими делами. Мужчины дежурят на краях плотов с острогами, чинят сплетенные из травы шалаши. Женщины стирают, чистят рыбу, кормят детей. Ребятня с веселыми визгами носится по плотам, плавает в воде. Совершенно нормальный повседневный быт.
Посреди открытого моря.
— Глянь, Фанька, у народа кораблекрушение приключилось, — немного оторопело произнес Колобков. — Помочь, может?
— Не надо, — вяло ответила Стефания. — Это племя трамбуледи. Они всю жизнь проводят на блуждающих по океану плотах. Питаются в основном сырой рыбой.
— А на сушу что… ни-ни?..
— Никогда. По их поверьям, человек, ступивший на твердую землю, теряет человеческий разум и превращается в злого духа. Поэтому они никогда не высаживаются на берег сами, а с чужаками общаются только в случае предельной необходимости. Они считают, что все жители суши — злые духи.
— Фигасе! — поразился Колобков. — Эти бомжи, что, все поголовно бошками ударились?
— Спроси их, — пожала плечами чертовка.
За Колобковым такое никогда не задерживалось. Он моментально перегнулся через бортик и заорал что есть мочи:
— Э-э-э-э-э-э-эй!.. Мужики-и-и-и-и-и-и!.. Вы чё, больные?!!
Кое-кто из проплывающих мимо трамбуледи лениво посмотрел на вопящего толстяка. Но большинство даже не потрудилось повернуть голову. Создавалось впечатление, что «морские цыгане» решили полностью игнорировать «Чайку».
— Они тебя не понимают, — ехидно сообщила Стефания, когда Колобков наконец устал кричать.
— Серега! — тут же махнул рукой тот. — Серега, ком цу мир, шнель, камрад, быстро! Начальству переводчик нужен!
Чертанов неохотно поплелся переводить шефу. Но было слишком поздно — за кормой остался уже последний плот. Колобков недовольно покосился на медлительного переводчика и в двух словах высказал все, что он думает о такой нерасторопности.
