— Да разве ты была иметь право на нее играть?! — не выдержал Грюнлау.
— В том-то и дело, что нет! — выкрикнула в ответ Стефания. — Это было должностное преступление! Из самых худших! На следующее утро, сообразив, что натворила, я разыскала ту дьяволицу и стала умолять вернуть проигрыш! Но она… она только расхохоталась мне в лицо… А когда я вернулась домой… знаете, в небесном трибунале сидят очень понимающие ангелы. Там много чего могут простить. Но я собственными руками отдала демону невинную душу. Душу, которую должна была хранить и оберегать паче собственной жизни. Ее не забрали у меня силой, не выманили обманом — я сделала это сама, добровольно. Обрекла на адские муки праведника, а такого… такого не прощают. Мне сожгли крылья и швырнули… швырнули… в общем, так вот все и закончилось. Крылья Гавриила, я до сих пор чувствую, как это больно… больно падать… — прошептала Стефания.
Несколько секунд за карточным столом царило тяжелое молчание. А потом Чертанов встал, хрустнул суставами и делано бодрым тоном сказал:
— Ну что, хватит на сегодня, что ли?
— Да, мне тоже есть капелька надоесть, — присоединился к нему Грюнлау.
— И то верно, — согласился Колобков, разглядывая чаек. — Чего это мы все за картами, да за картами? Пора и делами заняться.
Колобков поднялся со стула, помогая себе тростью. Пошевелил пальцами босой левой и пристукнул о палубу деревянной правой. Невольно почувствовал себя Джоном Сильвером и снова хихикнул.
— Мы куда плывем-то, мужики? — облокотился о фальшборт капитан яхты. — Мне кто-нибудь скажет, или я так и буду не в курсах?
— Петр Иваныч, так вы же присутствовали, когда мы это обсуждали, — кисло напомнил Чертанов.
— Серега, у меня тогда нога страшно болела. Я не помню ни черта.
— Прекрати! — одарила Колобкова бешеным взглядом Стефания.
— Ладно, ладно. Одного только черта и помню. А больше ничего не помню. Так куда мы плывем-то? А, Василь Василич! — приставил ладони ко рту Колобков. — Куда плывем?!
— Не плывем, а идем! — гаркнул из ходовой рубки Фабьев. — Плавает говно! А судно, мать его так, идет!
— Ну и куда мы идем? — проявил покладистость Колобков.
— В Порт-Вариус мы идем, Петр Иваныч, — устало ответил Чертанов. — Мы все вместе на общем собрании решили туда плы… идти.
— Ясно. И что это за порт?
— Порт-Вариус — главный перекресток путей архипелага Кромаку, — произнесла Стефания. — Там встречаются торговцы и путешественники из всех стран и со всех островов. Порт-Вариус — независимый порт, никому не принадлежащий и никем не контролируемый. Если верить слухам, Тур Ганикт там бывает довольно регулярно.
