Имон: Да.
Казимир: (Вышагивая опять). Шопен умер в Париже. Когда его хоронили, то бросили горсть польской земли на его могилу. (Пауза). Потому что он был поляк.(Пауза). Заметили, что она сразу направилась к фортепиано, как только мы вернулись. Домашний инстинкт… Я всегда думаю, как многого бы она добилась, если бы не Отец. О, он всегда любил во все вмешивался. Он был просто мастером налагать запреты. Я очень благодарен вам, что вы остались с нами, Том.
Том: Что вы, что вы…
Казимир: Я это очень оценил.
Том: Все, что я смог сделать….
Казимир: Ваш отец жив?
Том: Нет.
КАЗИМИР подходит к нему и очень официально пожимает ему руку.
Казимир: Мне очень, очень жаль
Том: Спасибо.
Казимир: Это большая утрата.
Том: Да, это так.
Казимир: Когда он умер?
Том: Когда мне было всего три месяца.
Казимир: Боже правый.
Опять вышагивает.
Том: Еще несколько деталей. Возможно вы, Казимир, могли бы мне помочь?
Казимир: Да?
Том: Вы как-то сказали, что ваша мать играла на фортепиано. (Достает записную книжку) Где же это? Ах. Да. Вы говорили о Вальсе на ночь.
Казимир: Да, Ля бемоль мажор. Это мой любимый. Самый любимый.
Том: Вы уверены?
Казимир: В чем? В том, что Ля бемоль мажор?
Том: Нет… нет… В том, что ваша мать его играла.
Казимир останавливается.
Том: Потому что из того, что рассказывала мне Джуди, я понял, что ваша мать никогда не играла на фортепиано.
Казимир: Это Джуди вам сказала?
Том: Я понял, что…
Казимир: Вы, наверное, не так ее поняли, Том. О, да…. Мама была великолепной пианисткой. Такой же талантливой, как малышка Клер. И кроме того, она превосходно пела. Да-да… Ее любимой песней была «Крошка Элис». Отец просто ненавидел эту песню. Называл ее «эта дрянь». «Вульгарная и бессмысленная». Она никогда не пела ее, когда он был поблизости. Она знала много похожих песенок, со времен ее юности. Помнишь эту песню, Имон?
Имон: (Поет) «Помнишь ли ты..»
Казимир присоединяется.
«Крошку Элис, БенБолт?
Шатенку Элис, БенБолт».
Казимир: Это она, она! Боже, не кощунственно ли петь сразу после похорон Отца, ммм? Ха-ха. Помню, когда она пела эту песню, она вдруг становилась молодой и очень красивой. Как будто песня возвращала ей что-то давно потерянное и увядшее в ней. О, да! Она была очень талантливой пианисткой.
Том: Наверняка я недопонял Джуди. Я перепроверю. Не суть важно… У меня был еще вопрос…
Он сверяется со своей записной книжкой. Колеблется и не спрашивает. Закрывает книжку и кладет в карман.
Том: Да, думаю это может подождать. Все. Больше вопросов нет.
