Немецкие позиции в этом месте находятся на расстоянии не более 1500 шагов. Солдатское «ура», очевидно, не понравилось немцам: они открыли методическую стрельбу из тяжелых орудий. Первые разрывы гранат были от нас довольно далеко, последние рвались уже на расстоянии 400–500 шагов.
Командир полка настоятельно требовал, чтобы мы ушли в блиндаж ротного командира. Как только мы вошли туда, немцы прекратили стрельбу.
Затем мы отправились в самые окопы. Здесь мы шли уже искусственным ходом, который прикрывал нас в большинстве случаев с головой. В некоторых местах пришлось нагибаться. Очевидно, мы были замечены немцами, так как над нашими головами просвистело несколько пуль.
Мы обошли окопы, поздравили солдат с Новым годом и сообщили им, что привезли подарки из Москвы. Солдаты благодарили.
Когда мы возвращались назад и подошли к месту расположения резервной роты, солдаты уже воспользовались розданными среди подарков гармониями и под звуки их лихо отхватывали «камаринского».
По возвращении из окопов, мы получили приглашение командира батареи посетить их бивуак.
Проезжая мимо батареи, мы ее не заметили – так искусно она была замаскирована. Солдаты живут здесь в землянках. Землянки теплые, в большинстве случаев с окнами; офицерское собрание, где нам был предложен чай, также помещается в землянке. Мы посетили театр, на сцене которого была представлена любимая солдатами пьеса «Царь Максимилиан», с пением. Все костюмы были сделаны солдатами. Действующие лица – исключительно нижние чины. Офицеры совершенно не принимали участия и не вмешивались в постановку пьесы. Публика, состоящая из солдат, – артиллеристов и пехотинцев, – с необычайным интересом смотрела это представление.
Перед отъездом на станцию офицеры попросили нас остаться еще на час и поужинать вместе с ними. Батарейный командир устроил ужин в единственной уцелевшей от немецких снарядов избе. За ужином говорили о Москве, о том, как армия высоко ценит отношение к ней первопрестольной.
Когда я предложил тост за командира 8-й дивизии В. Ф. Джунковского и указал, что он – наш коренной, горячо любимый москвич, командир корпуса заявил, что В. Ф. Джунковский теперь сибиряк, что он породнился с сибирскими полками, и они его «никуда не отдадут».
На станцию нас сопровождал В. Ф. Джунковский. Когда представители Москвы подъезжали к платформе, раздались звуки марша. Оказывается, на наши проводы заблаговременно был выслан военный оркестр одного из полков. Как только тронулся поезд, раздалось «ура» в честь Москвы. Оркестр заиграл марш.
