Эти последние тотчас стали отвечать нам из тяжелых орудий, и их разрывы были уже видны совершенно ясно в расстоянии версты от нас. Это все были перелеты, не принесшие вреда. Насладившись этим зрелищем, наши гости посетили со мной четыре батареи, в двух из них пили чай у гостеприимных артиллеристов в блиндаже. Когда мы возвращались уже в темноту, немцы очень красиво освещали наш путь ракетами, мы говорили нашим гостям, что немцы очевидно беспокоились, как мы доедем в темноту и потому любезно освещали нам дорогу.
На другой день наши гости лично раздавали подарки в 32-м полку, стоявшем в резерве. К этой раздаче приехал генерал Редько и приветствовал москвичей перед выстроенным полком, в ответ на это старичок-рабочий произнес очень простую задушевную речь, которая растрогала солдат. Я оставил уполномоченных от рабочих, по просьбе солдат, у них в полку, они обедали вместе с ними, их всячески ублажали, и они вернулись поздно вечером в восторге от проведенного дня среди сибирских стрелков. Дамы же обедали у нас в штабе. Затем было еще посещение 31-го полка и чай у командира, после чего заезжали в штаб корпуса к Редько, откуда поехали в окопы 29-го полка нарочно в темноту, т. к. это был самый опасный участок, немцы были от нас на этом участке всего в 400 шагах.
Мы обошли две роты, и я был не рад, что повел их; т. к. в одном из ходов сообщения нас обстреляли, несмотря на то, что нас не могли заметить, было слишком темно – очевидно они услыхали наши разговоры; я очень испугался за своих гостей, когда явственно просвистало несколько пуль, но они не обратили на это никакого внимания, не отдавая себе отчета в этом свисте. Я был рад, когда мы выбрались из окопов. На следующий день уполномоченные рабочие были у обедни в 32-м полку, а днем я со всеми ими ездил в 30-й полк – самый безопасный участок. В окопах я велел собрать стрелков 2-й роты, и старик уполномоченный держал им речь, затем посетили еще две батареи, везде раздавали подарки.
В последний день их пребывания, это был уже четвертый день, они ездили без меня, я командировал с ними для осмотра наших военных лазаретов и отрядов Красного Креста и посещения раненых дивизионного врача. Вечером, поужинав у нас, они покинули наше расположение – я их не провожал, т. к. не мог отойти от телефона, у меня шла сильная перестрелка на одном из боевых участков, я командировал на вокзал оркестр музыки, который играл при отъезде наших гостей. Мы простились самым сердечным образом, эти 4 дня, хотя и отняли у меня много времени, но радостно бодряще отозвались в моей душе.
