Увлеченным читателем "Мельмота Скитальца" был также Ф. М. Достоевский. Интерес к Мельмоту возник у писателя в его юные годы: своим товарищам по Инженерному училищу он горячо рекомендовал читать "мрачного фантастического" Метьюрина {См.: Гроссман Л. Собр. соч., т. II. М., 1928, с. 73 и т. III, с. 32.}. К произведениям Метьюрина Достоевский причислял также изданное в русском переводе в 1834 г. и приписанное его перу произведение Де Квинси "Исповедь англичанина, употреблявшего опиум; соч. Матюрена, автора Мельмота" {Алексеев М. П. Достоевский и книга Де Квинси "Confessions of an Opium Eater". - Ученые записки Одесской высшей школы. Отд. гуманит. - обществ, наук, 1922. т. II, с. 97-102. Эта книга приписана была Метьюрину во Франции: о ней идет речь в романе Бальзака "Тридцатилетняя женщина" (в беседе Жюли д'Эгльмон с ее подругой Луизой) как о произведении Метьюрина.}, столь восхищавшее впоследствии И. С. Тургенева и А. И. Герцена.
Воздействие Метьюрина на творчество Достоевского безусловно было сильным и длительным, хотя попытки проследить конкретные проявления его в отдельных произведениях русского писателя представляются еще недостаточными {Ермилова Л. Я. "Страшная месть" и "Хозяйка". (Этюд из области творчества Гоголя и Достоевского). - В кн.: Вопросы русской литературы. Ученые записки Моск. гос. пед. и-та им. В. И. Ленина, Э 315, 1969, с. 122-123. О "Мельмоте Скитальце" здесь сообщаются очень неточные сведения: роман Метьюрина назван "приключенческим" (!), а сюжет его будто бы сводится к тому, что его герой "всегда присутствует у смертного одра каждого (!) из членов своего рода (!), когда их порочная жизнь создает им пытку агонии, предвещающей будущее возмездие (!)" и т. д.}. Так, были сделаны усилия открыть подобные следы "Мельмота" в повести Достоевского "Хозяйка", осложненные посредствующим воздействием Гоголя, однако злобный смех после совершения преступления или нестерпимый блеск глаз и т. д., как уже отмечалось выше, представляют собою общее место в романтической беллетристике и не могут быть одним из обоснований сходства между Достоевским и Метьюрином {См.: Порошенков Е. И. Язык и стиль повести Ф. М. Достоевского "Хозяйка". - Ученые записки Моск. гос. пед. и-та им. В. И. Ленина, Э 288, 1968, с. 181-200; Чирков Н. М. О стиле Достоевского. М., 1964, с. 102.}. Другие исследователи пытались подметить сходство между ситуациями, которые любил изображать Метьюрин, и теми, к которым чувствовал пристрастие Достоевский: перенапряжение чувств, моральную опустошенность, патологические страсти {Sechkaref V. Ch. R. Maturin "Melmoth the Wanderer" und Dostojevskij. - Zeitschrift fur Slavische Philologie, 1951, Bd. XXI, H. I, S. 99-106. В этой статье отношения Достоевского к Метьюрину обследованы наиболее подробно.}. В этом смысле своего рода предчувствием манеры Достоевского считали историю Вальберга, как она изложена в "Мельмоте Скитальце" во вставной "Повести о семье Гусмана" {Ibid., S. 102.}; подчеркивали также частый у Метьюрина символ "паука", нередкий и у Достоевского в сходных у обоих писателей функциях приложения этого символа к человеческим взаимоотношениям {Sechkaref V. Ch. R. Malurin..., S. 103.}, к Метьюрину у Достоевского возводится даже резкое обличение католицизма {Ibid., S. 103.}.
