В начале 30-х годов герой Метьюрина довольно часто упоминался в русской печати по разным поводам и становился все более популярным среди русских читателей. Изображенный в повести О. М. Сомова "Роман в двух письмах" молодой русский денди, приехавший в южную деревню после четырехлетнего пребывания за границей и в Петербурге, дает кличку "Мельмот" своей охотничьей собаке {Альциона. Альманах на 1832 год. СПб., 1832, с. 191-254.}. Упоминается Мельмот также в пародийно карикатурной сказке H. M. Языкова на лубочный сюжет "Жар-Птица"; в одном из ее эпизодов рассказывается, в частности, о новости, распространившейся среди посетителей трактира:
... Что будут к нам, на этой же неделе,
И проживут у нас до белых мух
Два иностранца - два родные брата
И богачи, - и денег не жалеют,
А странствуют инкогнито: один
Под именем Мельмота, а другой
Под именем второго Казановы! {*}
{* Языков Н. М. Собрание стихотворений. М.-Л., 1948, с. 330.}
В одной из повестей Е. А. Ган, напечатанной в "Библиотеке для чтения" (1839), - "Медальон", где изображается небольшое светское общество, съехавшееся в Пятигорск на минеральные воды, фигурирует также эпизодическое лицо из окружения петербургской баронессы - "чиновник по особым поручениям, страстный охотник производить сильные впечатления", который "старался прослыть во мнении прелестной баронессы одним из бальзаковских тринадцати, Мельмотом или хоть Вечным Жидом, всем чем угодно, только не невинным чиновником осьмого класса. В его глазах и голосе пробивалась, будто невольно, скрытность человека, посвященного в глубокие таинства; он говорил баронессе о любви своей гробовым, удушливым голосом, переплетая изъяснения рассказами об удовольствии мучить человечество, о несравненном наслаждении упиться кровью друга, - хоть ему только раз в жизни удалось замучить до смерти ящерицу! - и в порывах бешенства грозил ей мщением... К несчастью, баронесса, не веруя в существование Мельмотов, слушала его с равнодушной улыбкой, не менялась в лице, даже ни разу не пожелала узнать, посредством каких путей сообщения оный чиновник осьмого класса имеет влияние на судьбы Европы, хоть он беспрестанно намекал о том" {Сочинения Зенеиды Р-вой (Ган Е. А.), т. II. М., 1843, с. 40-41.}.
Гоголь был, вероятно, первым русским писателем, в произведениях которого его младшие современники подметили черты сходства с "Мельмотом Скитальцем" Метьюрина. Так, И. П. Галахов впервые сопоставил тип Плюшкина из "Мертвых душ" со старым Мельмотом, типичным скрягой, изображенным в первых главах "Мельмота Скитальца" {Галахов И. П. О подражательности наших первоклассных поэтов. - Русская старина, 1888, Э 1, с. 23-26.}. Те же главы романа Метьюрина позднее были подробно сопоставлены И. А. Шляпкиным в особой статье {Шляпкин И. А. "Портрет" Гоголя и "Мельмот Скиталец" Матюрена. Литературный вестник, 1902, т. III, кн. 1, с. 66-68. Более подробные сопоставления обоих произведений в широкой литературной перспективе см. также Corlin M. N. V. Gogol und E. Th. A. Huffman. Leipzig, 1933, S. 41-45; Simmons E. J. Gogol and English Literature, - The Modern Lang. Review, 1931, vol. XXVI, October, p. 445; Чудаков Г. И. Западные параллели к повести Гоголя "Портрет". - В кн.: Eranos. Сборник статей в честь Н. П. Дашкевича. Киев, 1906, с. 271-272.}: по его наблюдениям, страницы Метьюрина отозвались не столько в "Мертвых душах", сколько в более ранней повести Гоголя "Портрет". "Особенно впечатлительны должны были быть образы Матюрина в творчестве Гоголя, когда он пробивался к натурализму по разным дорогам, между прочим, и сквозь узкую полосу увлечения формами романтически-ужасного жанра в его нескольких разветвлениях, - заметил В. В. Виноградов и уточнил: - Это время от "Кровавого бандуриста" до "Портрета" включительно, т. е. в 1832-1834 гг." {Виноградов В. В. Эволюция русского натурализма. Гоголь и Достоевский. Л., 1929, с. 90.}.
