То, что происходит дальше, явно навеяно автору новеллы "Рассказом испанца" (из "Мельмота Скитальца"), где Алонсо Монсада с помощью преступного монаха, подкупленного его братом Хуаном, пытается совершить бегство из монастыря (главы VIII и IX второй книги). В этом эпизоде Метьюрин вложил в уста Алонсо Монсады правдивый рассказ о том, как он слепо доверился монаху и совершил с ним длинное и крайне утомительное странствование под сводами монастырских склепов, чтобы добиться свободы. Эта сильная сцена "Мельмота Скитальца" не могла не произвести на Вилье де Лиль Адана огромное впечатление, но, подражая ей в новелле - "Пытка надеждой", он еще более усилил ее и без того мрачный колорит нагнетением ужасающих подробностей бегства своего героя, терзаемого быстрой сменой страха и надежд на спасение и неожиданной катастрофой в развязке. В новелле рабби Абарбанель, оставшись один после ухода тюремщиков, еле живой, с пересохшим ртом, с лицом, отупевшим от мук, неожиданно замечает, что его тюремная камера не закрыта. Это пробуждает в его смятенных мыслях мечту о побеге, и он пытается его совершить, потому что это давало ему последний шанс на спасение. Автор с намеренной подробностью описал длинный, казавшийся бесконечным путь, который должен был совершить жалкий беглец, задыхающийся от ужаса и надежды; с нарастающим напряжением и усталостью он упорствует в своем стремлении выбраться из затхлой тюрьмы. Все, кажется, благоприятствует ему, хотя побеждаемые им затруднения неисчислимы. И вот последняя дверь, на которой не было заметно ни замка, ни затвора; щеколда уступила нажиму пальцев, дверь бесшумно отворилась: "Дверь была в сад, а над ним было звездное небо. Дверь вела к весне, к свободе, к жизни И тут ему показалось, будто тени его собственных рук обернулись на него; ему почудилось, будто эти призрачные руки обнимают, обвивают его; будто кто-то ласково прижимает его к своей груди. Рядом с ним и правда стоял высокий человек... О, ужас! Он был в объятиях самого Великого инквизитора, преподобного Педро Арбуэса д'Эспины... И пока рабби Азер Абарбанель с закатившимися глазами, хрипя от мук в аскетических руках дона Арбуэса, смутно соображал, что все события этого рокового вечера были всего-навсего заранее подготовленной пыткой, пыткой посредством надежды, Великий инквизитор с горьким упреком и с печалью во взоре прошептал ему на ухо, обжигая своим неровным от долгих постов дыханием: - Вот как, сын мой! Ты хотел покинуть нас, быть может, в самый канун спасения!".
