Все указанные даты, а также ряд других проставлены в различных частях текста с целью создать у читателя представление об удивительном, сверхъестественном долголетии Мельмота Скитальца, придающем черты особой таинственности его облику. Однако длительность жизни Мельмота не следует чрезмерно преувеличивать. Ранние критики этого романа Метьюрина, видевшие в главном его герое чуть ли не бессмертного Агасфера (из знаменитой во всем мире и чрезвычайно популярной в романтическую эпоху легенды о "Вечном Жиде") ошибались, делая такое сопоставление; они забывали, что сам автор дал точное указание на возраст и годы жизни Мельмота в конце романа и что именно отсюда следует исходить во всех прочих хронологических исчислениях.
Из предпоследней XXXVIII главы романа (собственно, из включенного в него особого отрывка под заглавием "Сон Скитальца") явствует, что в осенние дни 1816 г. ему должно было исполниться 150 лет - очевидно, со времени получения им долголетия - и что он с тревогой ждал приближения этой роковой для него даты. Мельмоту Скитальцу снится, что он повис над бушующим огненным океаном, а над ним таинственная рука установила на вершине скалы гигантские часы, озаренные вспышками пламени, с единственной стрелкой, которая отсчитывает не минуты и часы, а столетия, и он видит, как эта стрелка достигает предела отведенной ему жизни - полутораста лет {Все вычисления, которые можно сделать по поводу указанной даты, дают, впрочем, очень приблизительные и неточные результаты. Дата портрета Мельмота, написанного в 1646 г., где он изображен человеком "средних лет", но уже после заключения им таинственного договора, равно как и даты, указанные в тексте, дают основание думать, что в момент гибели Мельмота ему должно было исполниться более 175 лет. В описании гибели Мельмота есть сходство с ужасной смертью Амброзио в "Монахе" Льюиса.}. Этот сон становится для Скитальца последним: он гибнет в следующую же ночь.
Что касается самого мотива долголетия, то он, конечно, заимствован Метьюрином не из легенды об Агасфере, хотя он хорошо ее знал {Легенда об иерусалимском сапожнике еврее Агасфере, ударившем Христа, шедшего на казнь, и наказанного за это мучительным бессмертием и вековечным скитанием, известна в европейской письменности и фольклоре приблизительно с XVI в. (см.: Базнер О. Ф. Легенда об Агасфере или "Вечном Жиде" и ее поэтическое развитие во всемирной литературе. - Варшавские университетские известия, 1905, кн. III, с. 1-53). Метьюрин знал ее из многих источников, например, из анонимной баллады "The Wandeng Jew" помещенной в том томе "Остатков древней английской поэзии" (1765) Перси (vol. 2 book III, N 3) из которого другая баллада названа Метьюрином в гл. III "Мельмота Скитальца"; безусловно Метьюрин знал также "лирическую рапсодию" немецкого поэта Д. Шубарта ("Der Ewige Jude, eine Lyrische Rhapsodie", 1787), полный прозаический перевод которой помещен в примечаниях П. Б. Шелли к его поэме "Королева Маб" ("Queen Mab", 1813), или упоминания легенды в "Чайльд-Гарольде" Байрона. Нельзя не упомянуть также изложение легенды об Агасфере в "Монахе" Льюиса. Впрочем, эта легенда в различных видоизменениях и вариантах была очень популярна в литературе английского романтизма. См. об этом специальную главу в исследовании: Railo Eino. Tke Haunted Castle, a Study of the elements of English romanticism. London, 1927 (ch. V. "Wandering Jew and the problem of neverending life").}, а из других источников, среди которых находился роман Вильяма Годвина "Сент-Леон, повесть из жизни XVI столетия" ("St. Leon, a tale of the sixteenth century", 1790), а также очень своеобразно претворенная им легенда о Фаусте.
