Однако композиция "Мельмота Скитальца" настолько усложнена, что ей трудно подыскать аналогию среди множества "рамочных повествований" мировой литературы. Один из недавних французских исследователей "Мельмота Скитальца" справедливо заметил, что рассказать сюжет этого романа столь же трудно, как изложить, что и в какой последовательности изображено на знаменитом листе французского рисовальщика XVII в. Жака Калло "Искушение Святого Антония": сотни образов, наплывающих один на другой, созданных с безудержной и неистощимой фантазией, смещение планов, впечатление непрекращающегося, бесконечно растягивающегося кошмара. Если же говорить о литературных аналогиях, то, пожалуй, единственным произведением с усложненной конструкцией, с которым можно было бы сравнить "Мельмота Скитальца", является "Рукопись, найденная в Сарагосе" Яна Потоцкого, роман, который, впрочем, не мог быть известен Метьюрину {Фрагменты этого романа изданы на французском языке в Париже в 1813-1814 гг. (Avadoro. Histoire espagnole par M.L.C.J.P. Paris, 1813; Les dix journees de la vie d'Alphonse van Worden. Paris, 1814). Я. Потоцкий умер в 1815 г.}. Этот "многослойный" или "многоярусный" роман не без оснований сопоставляли с китайскими лаковыми шкатулками, вставляющимися одна в другую, в формах и соотношениях которых разобраться так же трудно, как найти их начало и конец.
Каждая из "вставных повестей" в "Мельмоте Скитальце" могла бы существовать и отдельно как совершенно самостоятельное произведение, но все они взаимозависимы друг от друга, несмотря на то что действие их происходит в разных странах и растягивается по крайней мере на полтора столетия. Метьюрин все время сознательно запутывает планы пространственный и временной, смещает перспективу; это приводит к тому, что читатель теряет общую нить, связующую отдельные повести. Метьюрин несколько раз прибегает к излюбленному в романтической литературе приему повествования: случайно обнаруживается рукопись, в которой, казалось бы, могло бы найтись объяснение всех таинственных или неясных событий, но она внезапно обрывается как раз на том месте, где читатель имел основания ожидать их разгадки. Действие перебрасывается из страны в страну: начинаясь и оканчиваясь (в обрамлении) в современной автору Ирландии, оно перемещается затем в Испанию, продолжается в Англии (в Лондоне), опять в Испании, на острове в Индийском океане, снова в Испании, в Англии и т. д. При этом хронологическая последовательность всех 39 глав {В оригинале 1820 г., в счете глав допущены ошибки: дважды подряд встречаются главы XVII и XXXII. В настоящем издании эти ошибки устранены. См. ниже, с. 641.} (в четырех книгах) все время нарушается: глава I начинается "осенью 1816 г.", а с помощью "вставных повестей" рассказ ведется о событиях XVII в. и позже, случившихся в разных странах Европы и Южной Азии. "Вставных повестей", имеющих особые заглавия, в тексте романа четыре ("Рассказ испанца", "Повесть об индийских островитянах", "Повесть о семье Гусмана", "Повесть о двух влюбленных"); на самом деле к ним следует прибавить еще одну, не имеющую особого заглавия (рассказ англичанина Стентона в гл. III первой книги). При этом автору удается связать в один узел все разнородные события, происходящие во многих странах в течение длительного времени благодаря долголетию главного действующего лица. Долгая жизнь Джона Мельмота, которая всем его современникам, читающим рассказы о нем в рукописях XVII в., кажется неправдоподобной и фантастической, представлена в романе как одна из "тайн", раскрытие которой является не только связующим элементом для всех частей произведения, но и важной движущей силой романа.
