Рассмотрим все же эту историю пристальнее. Глава Канцелярии спрашивает о том месте из библейского повествования, где рассказано о грехе Адама. Своим ответом рабби намерен сказать: «Ты и есть Адам, к тебе и обращается Бог: где ты?» Кажется, он не дает никаких пояснений к смыслу самого библейского текста. На деле же ответ разъясняет обе ситуации: и ту, в которой оказался Адам перед вопросом Бога, и ту, в которой находится во всякое время и во всяком месте каждый человек. Едва услышав библейский вопрос и уразумев, что он обращен к нему, собеседник рабби должен догадаться, что же это значит, если Бог спрашивает: где ты? — неважно, обращен ли вопрос к Адаму или к кому-нибудь другому. Задавая вопрос, Бог вовсе не осведомляется у человека о том, чего Он еще не знает. Он просто хочет пробудить в человеке Нечто, что лишь таким вопросом и пробуждается, при условии, что вопрос попадает человеку в самое сердце, что человек откроет навстречу ему свою душу.
Адам скрывается, дабы избежать расплаты, дабы уйти от ответственности за свою жизнь. Точно так же скрывается и каждый человек, ибо каждый человек — Адам и должен пережить ситуацию Адама. Во избежание ответственности за прожитую жизнь человек обустраивает свое бытие как систему укрытий. И с ее помощью, постоянно скрываясь от «лика Божия», все глубже и глубже погружается в ложь. Так возникает новая ситуация, которая изо дня в день, сменяя одно укрытие другим, становится все более сомнительной. Эту ситуацию можно представить вполне однозначно: человеку некуда скрыться от ока Божия; скрываясь от него, он скрывается от самого себя. Конечно, и сам он хранит в себе Нечто, ищущее его, но это Нечто наталкивается на преграды, самим же человеком и сотворенные и мешающие ему самого себя найти. Вот на эту-то ситуацию и направлен вопрос Бога. Он хочет добраться до человека, сломать его укрытия, пытаясь показать ему, куда же тот угодил, пробудить в нем великую волю вызволиться оттуда.
Все зависит лишь от того, насколько человек готов к этому вопросу. Конечно, у каждого, как и у нашего главы Канцелярии, «затрепещет сердце», когда Божий глас достигнет его слуха. Но его защитное устройство поможет ему справиться и с движением сердца. Ведь голос является не в «огне и землетрясении», которые бы угрожали существованию человека; он — как «голос тонкой тишины», и его легко заглушить.
Покуда все обстоит так, жизнь человека не станет путем. Сколь бы преуспевающим и счастливым человек ни был, какой бы властью он ни обладал и какие бы великие деяния ни совершал, в его жизни пути не будет, покуда он не отзовется на этот голос. Адам отзывается на него, он признает свое падение, он сознается: «Я скрылся», — с этого и начинается путь человеческий. Только решающее самоосмысление определяет начало пути в жизни человека, многажды повторяемое начало человеческого пути. Но решающим оно становится только тогда, когда выводит человека на путь. Ибо есть еще другое, бесплодное самоосмысление, которое ни к чему иному не приводит, кроме самомучительства, отчаяния и еще более глубокой лжи. Когда рабби из Гур, толкуя Писание, доходит до слов, с которыми Яаков обращается к рабу своему: «когда встретит тебя Эсав, брат мой, и спросит тебя, говоря: «чей ты? и куда идешь? и для кого эти, что пред тобою?»», — он говорит своим ученикам: «Заметьте, как вопросы Эсава похожи на изречения наших мудрецов: «Всмотрись в три вещи: знай, откуда ты пришел, куда идешь и перед Кем отвечать будешь». Внемлите им, ибо великий искус потребен тому, кто усмотрел эти три вещи: а не Эсав ли в нем спрашивает? Ведь и Эсав может спросить о них и ввергнуть человека в уныние».
