— Алиса…
Глаза в глаза, в одних обида — смертельная, сильная, на грани ненависти, за то, что предала чувства, которые только стали зарождаться, за то, что не оправдала доверие, втоптав этим поцелуем в грязь всё, что было между ними, в других — непонимание, испуг, осознание собственной вины, пришедшее слишком поздно. Не в силах выдержать этот зрительный контакт, Алиса отвернулась от девушек и помчалась в противоположном направлении. Она неслась по коридорам, сбивая проходящих мимо студентов, слыша в спину крики о том, что она чокнутая идиотка, но ей было плевать. Перед глазами всё ещё стояла картина целующихся Милены и Ксюши, наверно, навсегда врезавшееся ей в память. Где-то в районе груди сдавливало, было тяжело дышать — не то от бега, не то от чувств, которые захлестывали с головой, разливаясь в районе сердца раскаленным железом, вызывая почти физическую боль. Мыслей в голове не было, лишь одно отчаяние, захлестнувшее с головой. Алиса думала, что Милена бросится за ней объяснит ей, что всё, что она видела, — неправда, найдёт тысячу убедительных причин, и Алиса ей поверит, как всегда верила. Но за спиной не раздавалось ничего, кроме свиста в ушах от быстрого бега и биения собственного сердца, заглушавшего всё остальное.
Девушка, как была — в легкой кофте и в джинсах, выбежала на крыльцо общежития, что делать дальше она не знала. Возвращаться? — нет. Ни за что. Она не вынесет, если увидит этих двоих — сорвётся и натворит каких-нибудь глупостей, вот, например, как сейчас — одна, на морозе, без копейки в кармане. Девушка облокотилась на перила, закрыв лицо руками, по щекам струились слёзы от сознания собственного бессилия. Было больно, обидно, но какой-то частью души она надеялась, что Милена сейчас придёт и заберет её в комнату, напоит чаем, поцелует и скажет, что она маленькая дура, что не будет никакой зеленоглазой красавицы, страстно обнимавшей её девушку за плечи. Но осенний холод всё также безжалостно проникал под тонкую одежду, заставляя девушку дрожать, словно лист. Прохожие безразлично проходили мимо, не обращая внимания на девушку. Одна, совсем одна. Хотелось выть от отчаяния.
Неожиданно на плечо девушке легла теплая мужская рука.
— Алис, это ты? Почему ты здесь… Стой! Ты что — плачешь?
Девушка подняла свои затуманенные влагой глаза на говорившего. Антон. Парень, очевидно, только вернулся в общежитие, но встретив на крыльце Алису — явно продрогшую и расстроенную, не мог пройти мимо.
