“Что можно сказать о женщине, которая верит в Луи Наполеона и в то, что души умерших стучат по столам?” — вопрос был задан в шутку, но для Браунинга проблема становилась все более серьезной. Еще до женитьбы он признался Ба в своей неспособности играть роль главы семейства и попросил взять бразды правления в свои руки. Что она и сделала, сперва неохотно, затем более чем решительно. Теперь он видел: получалось у нее это плохо. Как быть? Отобрать бразды правления? Она не собиралась их уступать. К тому же он безмерно любил ее. А любовь означала для него самоотречение и подчинение. Но как подчиняться, если утрачено уважение? Он только мечтал бы на все смотреть глазами жены. Только вот две картинки больше не совмещались.
Новая поездка в Лондон ничего не изменила. В Англии в большой моде был молодой медиум — шотландец Дэниэл Хоум. Элизабет сделалась его горячей поклонницей и затащила мужа к Хоуму. Они увидели белеющие в темноте руки, наблюдали, как тяжелые столы отрывались от пола, как в воздухе из ничего возникали короны. Чем дольше Браунинг смотрел на все это, тем больше убеждался в обмане.
Еще одна неприятность: верная Уилсон забеременела от слуги-итальянца, и их нужно было срочно обвенчать. Любопытный и многозначительный факт: как только супруги Браунинги перестали жить душа в душу, оба вернулись к работе: он напечатал томик “Мужчины и женщины” — стихи, которые для публики оказались не более понятными, чем предыдущие; она опубликовала длинную поэму “Аврора Ли”, имевшую огромный успех. По общему мнению, в этой чете гением была она.
В апреле 1857 года на Элизабет обрушился сильнейший удар: умер отец — так и не простив ее. И состояние крайней подавленности, в которое она впала, удивительным образом повторяло то, что испытал Браунинг после смерти матери.
В 1859 году Браунинги оказываются в Риме. Она постоянно чувствует усталость, вечно лежит в постели и читает “Графа Монте-Кристо” Александра Дюма (“Легкомыслие — состояние необоримое”); он полон жизни, активен, каждый вечер появляется на людях.
Итальянский поход Наполеона III вернул Элизабет к жизни. Она продолжала пылко любить как императора, так и Италию. Поэтому испытала глубокую боль, когда ЕЕ император подписал соглашение о перемирии в Виллафранке и перестал интересоваться итальянскими делами. Это “личное горе” (по словам самой Ба) спровоцировало у нее приступ грудной жабы. Роберт Браунинг день и ночь сидел у постели больной и окружил ее бесконечной нежностью и вниманием. Она начала выздоравливать, но вскоре ей пришлось пережить еще один удар. Медиум, которому она поверила всей душой, был уличен в мошенничестве. “Надо признать, — писала она с грустью, — что все медиумы мошенничают. Как, впрочем, и мужчины, которые медиумами не являются… Только начинаешь различать что-то хорошее в людях, тотчас приходит разочарование… Ах, эти мои мыльные пузыри…” Зато Браунинг благодаря этой истории написал шедевр — поэму “Медиум Сладж”.
