Он женился на Элизабет, чтобы никогда больше с ней не расставаться, и сопровождал ее повсюду, даже когда она, поднявшись с постели, перемещалась из одного угла комнаты в другой. Если же верная Уилсон, уехавшая вместе с ними, уводила Элизабет в спальню переодеваться, он с несчастным видом ждал под дверью. Такая любовь ее несколько утомляла. Проводить наедине с мужчиной двадцать четыре часа в сутки, будь он хоть трижды гений, — это надоест любой женщине.
Две беременности завершились выкидышами. Она перенесла несчастье мужественно, непрестанно видя преданную заботу мужа. “Я никогда в жизни не встречала другого такого мужчину, как мистер Браунинг”, — говорила Уилсон со смесью почтения и изумления. С самого дня женитьбы он перестал работать и, хотя испытывал смутное сожаление по этому поводу, блаженно отдавался давно желанному удовольствию — укрыться от мира под крылом ангела-хранителя.
В 1849 году Элизабет родила наконец сына. Семейство поселилось во Флоренции, неподалеку от палаццо Питти, в доме под названием Каза Гуиди. Ребенка назвали Видеманом — в память о бабушке, матери Роберта, ведь всего через неделю после рождения сына Браунинг получил известие о кончине матери. Он впал в состояние глубокой депрессии. Жена безуспешно пыталась развлечь его путешествиями. “В течение трех месяцев я не мог думать ни о чем другом, только о маме, о том, каким, как мне казалось, она хотела меня видеть…” Элизабет советовала ему написать поэму о своем горе. Он отвечал, что это невозможно: “Нельзя писать, когда чувства переполняют тебя”. На следующий день он стоял у окна, грустно смотря вдаль, Элизабет подошла к нему и робко сказала: “Знаете, я написала здесь несколько стихов о вас, — и сунула тетрадку ему в карман. — Вдруг вам захочется взглянуть”. И убежала в свою комнату. Это были “Сонеты, переведенные с португальского”.
Недавняя больная чувствовала себя превосходно. Видя, как она взбирается на холмы, гуляет по лесу, ухаживает за сыном, все невольно задавались вопросом, не была ли ее долгая болезнь просто неврозом. Однако прошло еще пять лет, прежде чем супруги решились отправиться во Францию и в Англию. Браунинг захотел прежде всего навестить — один — своего старого отца. При виде сада, выращенного матерью, он понял, что не сможет жить в доме, лишившемся хозяйки. Браунинги сняли квартиру в Лондоне. Элизабет, в свою очередь, стала мучаться былыми печалями — ее вновь преследовали воспоминания о гибели брата, о ссоре с отцом. Она собралась с духом и отправилась на Уимпол-стрит повидать одну из сестер, которая тайком приняла ее в своей комнате. Ба чуть не лишилась чувств, услышав вдалеке шаги отца.
